Коли может женщина получасовую беседу поддержать, это уж знак хороший.
Человек все в состоянии понять — и как трепещет эфир и что на солнце происходит; а как человек может иначе сморкаться, чем он сам, этого он понять не в состоянии.
Коли может женщина получасовую беседу поддержать, это уж знак хороший.
Человек все в состоянии понять — и как трепещет эфир и что на солнце происходит; а как человек может иначе сморкаться, чем он сам, этого он понять не в состоянии.
Лучше камни бить на мостовой, чем позволить женщине завладеть хотя бы кончиком пальца.
С тех пор как я здесь, я препакостно себя чувствую, точно начитался писем Гоголя к калужской губернаторше.
Хороший оратор может говорить на самую пустяковую тему; женщине тема вообще не нужна.
О людях вообще жалеть не стоит, а обо мне подавно.
О людях вообще жалеть не стоит, а обо мне подавно.
– Ты сегодня красивая!
– Спасибо.
– Я не шучу.
– И я не шучу.
– Я вполне серьезно.
– А я более, чем серьезно.
– Что-то ты не в настроении.
– Так это ты его сейчас испортил!
— Я думал, ты в этом деле ас. Ты все время говоришь, что ты ходишь в бары, знакомишься с женщинами.
— Ну да, я так все время и делаю.
— Мы тут весь вечер и самый длинный разговор с женщиной у тебя был, когда позвонила твоя мама.
Как все женщины, которым не удалось полюбить, она хотела чего-то, сама не зная, чего именно. Собственно, ей ничего не хотелось, хотя ей казалось, что ей хотелось всего.
Ведь вот ты, — прибавил он, обращаясь к сидевшему на козлах мужику, — ты, умница, есть у тебя жена?
Мужик показал обоим приятелям свое плоское и подслеповатое лицо.
— Жена-то? Есть. Как не быть жене?
— Ты ее бьешь?
— Жену-то? Всяко случается. Без причины не бьем.
— И прекрасно. Ну, а она тебя бьет?
Мужик задергал вожжами.
— Эко слово ты сказал, барин. Тебе бы все шутить... — Он, видимо, обиделся.
— Слышишь, Аркадий Николаевич! А нас с вами прибили... вот оно что значит быть образованными людьми.