Да, когда я говорю с кем-нибудь, — я не знаю того, с кем я говорю, и не желаю, не могу желать его знать. Нет лирики без диалога. А единственное, что толкает нас в объятия собеседника, — это желание удивиться своим собственным словам, плениться их новизной и неожиданностью. Логика неумолима. Если я знаю того, с кем я говорю, — я знаю наперёд, как отнесётся он к тому, что я скажу, — что бы я ни оказал, а следовательно, мне не удастся изумиться его изумлением, обрадоваться его радостью, полюбить его любовью. Расстояние разлуки стирает черты милого человека. Только тогда у меня возникает желание сказать ему то важное, что я не мог сказать, когда владел его обликом во всей его реальной полноте. Я позволю себе формулировать это наблюдение так: вкус сообщительности обратно пропорционален нашему реальному знанию о собеседнике и прямо пропорционален стремлению заинтересовать его собой. Не об акустике следует заботиться: она придет сама. Скорее о расстоянии. Скучно перешептываться с соседом. Бесконечно нудно буравить собственную душу. Но обменяться сигналами с Марсом — задача, достойная лирики, уважающей собеседника и сознающей свою беспричинную правоту. Эти два превосходных качества поэзии тесно связаны с «огромного размера дистанцией», какая предполагается между нами и неизвестным другом — собеседником.
В нашей стране на 68 обычных детей приходится один ребёнок с диагнозам аутизм. Но если вы можете забыть на минуту о том, что врачи и многочисленные нейротипики говорили о вашем сыне... Что если мы ошибаемся? Что если мы неправильно проводим оценку умственных способностей детей-аутистов? Ваш сын не хуже остальных, он другой. Ожидания, которые вы возлагаете на его будущее, могут со временем осуществиться. Возможно, он женится, у него будут дети, он будет самостоятельно себя обеспечивать. А может быть, и нет. Но я уверяю вас, если мы будем ориентироваться на ожидания внешнего мира в отношении наших детей, они останутся здесь, потому что ожидания эти невелики. Возможно, способности вашего сына значительно больше, чем мы предполагаем. Возможно, не исключено, что он просто не знает, как нам это показать. Или мы... ещё не научились это видеть.