— А может вон та парочка на скамейке? Они вроде какие-то забитые. Мы можем вполне с ними поговорить.
— Ты смотришь в зеркало.
— А может вон та парочка на скамейке? Они вроде какие-то забитые. Мы можем вполне с ними поговорить.
— Ты смотришь в зеркало.
— Пенни уволилась из кафешки?
— Да.
— И что она сегодня делает?
— Без понятия. Она итак думает, что я против всей этой её затеи, так что, если я позвоню, это будет выглядеть, будто я её проверяю.
— А ты не против?
— Конечно, нет. Она отличная актриса, и я горжусь, что она решилась на это.
— Здорово!
— Купилась?! Класс! Надо позвонить ей, пока я не забыл, как я это сформулировал.
— Слушай, у тебя наверняка есть родственник адвокат.
— Потому что я еврей? Всё равно, что я скажу: «Эй, ты же индус, у тебя наверняка есть кузен в колл-центре».
— Так мой кузен и работает в колл-центре.
— Ну а мой кузен юрист.
— Мне вот интересно, почему ты так сильно расстроился из-за Эмили и другого мужчины?
— А ты бы не расстроился, если бы Эми пошла на свидание с кем-нибудь другим?
— Этого не может произойти, у нас железное соглашение об отношениях, которое препятствует ее физическому контакту с кем-либо кроме меня.
— Но ты с ней тоже не спишь.
— Круто, правда?
— Ну, кто завтра будет красить детскую?
— Я покрашу.
— А чего это ты? Я художник по образованию.
— То, что ты вечно голодный, не делает тебя художником.
— Слушай, у нас с Ручи так всё хорошо складывается, ну подари ты мне этот шанс, прошу!
— Нет, нет, нет. Я никуда не уйду. Я как грибок, от которого невозможно избавиться.
— О чем болтаете?
— Ты только что пропустила историю Стюарта о том, как он не может избавиться от грибка.
— Шелдон, боюсь, что ты сильно ошибаешься.
— Сильно ошибаюсь?! Ошибка — это абсолютное состояние, она не терпит градаций.
— Ну почему же, назвать помидор овощем — это небольшая ошибка. Большая — это назвать его подвесным мостом.
Я не могу встречаться с двумя девушками одновременно. Ноль девушек — вот моя золотая середина.