Средняя продолжительности жизни советского солдата в битве под Сталинградом не превышало суток...
0.00
Американцы нам гнали столько материалов, без которых мы не могли формировать свои резервы и не могли бы продолжать войну...
Эдуард Тополь. Когда мы были союзниками
Другие цитаты по теме
Cлайд с цитатой— Сёмен, ты ж инвалид, навищо ты йдешь? — умоляла Мария, идя рядом и держа его за руку.
— Так я ж построил цэй бронепоезд! — объяснил он и выдернул руку.
Через три дня, 18 августа 1941, в районе станции Анновка бронепоезд «Маршал Буденный» был в упор разбит немецкой артиллерией. Политрука-комиссара Семён Кривонос погиб от прямого попадания снаряда.
Всё-таки что-то с нашей цивилизацией не так. Ты посмотри на нас, на людей, издали, с какой-нибудь отдалённой планеты. Какие-то жуткие существа, веками истребляющие друг друга и постоянно создающее всё новые средства массового уничтожения. Никто из прочих живых существ не отличается таким зверством. Хотя слово «зверство» тут не годится. Звери не собираются в войска, чтобы убивать себе подобных. Только мы, homo sapiens, одновременно с созданием «Песня песней», «Лунная соната» и «Девочки с персиками» изобретаем гильотины, танки, ракеты, бомбардировщики и отравляющие вещества для истребления таких же homo sapiens. Причём, чем выше прогресс, тем мощнее становятся средства массового истребления себе подобных.
Русский диктатор быстро и полностью овладел проблемой, которая до этого была новой для него. Очень немногие из живущих людей могли бы в несколько минут понять соображения, над которыми мы так настойчиво бились на протяжении ряда месяцев. Он все это оценил молниеносно.
... гестаповцы высовывались из автомобилей и били наотмашь палками по толпе, такой плотной, что даже при большом желании никто нe мог укрыться в подворотне. Будь то обычные резиновые палки, это еще можно было пережить, но гестаповцы пользовались такими, из которых торчали бритвы и гвозди.
Далеко не каждый мужчина помнит свой первый оргазм, но нет лётчика, который не помнит свой первый взлёт.
Стремление вооружаться в значительной степени опиралось на побуждения отнюдь не такие уж агрессивные: на страх перед войной и воинственными соседями.
На первых порах всеобщее негодование по поводу членов польского правительства и армейского командования, сбежавших за границу и бросивших страну на произвол судьбы, было сильнее, чем ненависть к немцам. С горечью вспоминали слова маршала (Имеется в виду Ю. Пилсудский. Ред.), обещавшего не отдать врагу даже пуговицы от мундира. И правда — не отдал, потому что забрал мундир с собой, когда бежал из Польши.
Вы спрашиваете, какова наша цель? Я могу ответить одним словом: победа — победа любой ценой, победа, несмотря на все ужасы; победа, независимо от того, насколько долог и тернист может оказаться к ней путь; без победы мы не выживем.
Весна 1941 года прошла для берлинцев почти незамеченной. Столица рейха жила все более лихорадочной, нервной жизнью. Казалось, все ощущали, как на Востоке собирались тяжелые грозовые облака.