Прежде всего надо верить в разум.
Ум — способность отклоняться от инстинкта и соображать эти отклонения.
Прежде всего надо верить в разум.
Ум — способность отклоняться от инстинкта и соображать эти отклонения.
Началом всего стало разумение жизни. И разумение жизни стало за Бога (в значении «разумение выразило Бога»).
Человеческий разум – потрясающая вещь. Он может постичь величие небес и сложность базовых компонентов материи. Но чтобы разум раскрыл свой потенциал, нужна искра. Искра любознательности и удивления.
Разум мало связан с верой.
Разум превыше материи.
Общая сумма разума на планете — величина постоянная, а население растет...
Совесть своей болью ставит задачи, разум – выполняет. Совесть задает идеалы, разум ищет к ним дороги. Это и есть функция разума – искать дороги. Без совести разум работает только на себя, а значит – в холостую.
Вот Вильгельм (II) говорит: «Для женщин должно быть: Kirche, Küche, Kinder» (Церковь, кухня, дети). А я говорю: «Вильгельм отдал женщине все самое важное в жизни, что же осталось мужчине?»
— Возможно, ты и прав, отец, я как-то не задумывался над этим…
— А ты задумайся! Ведь для чего живём мы и живёт всё живое? Для того, чтобы дать росток новой жизни в её бесконечном обновлении. Женщина – это то поле, которое растит и пестует этот росток жизни. Она – хранительница жизни и её конечный смысл!
— А разум? Ведь смысл развития – это развитие разума, приводящего человека к господству над природой!
— Разум мёртв, если не служит жизни! Только единство разума с красотою вечного обновления жизни – достойная цель развития. И не господство над природой, а взаимопонимание разума и природы – его величайшая цель. Разум, если он разум, не может быть враждебен природе, ибо он только часть её, а часть не может отрицать целое и саму себя. Потеряв это единение, разум будет вечно метаться в океане времени и поисках счастья, но не найдёт его в своём бесконечном, бесподобном беге. Он, словно лишенное солнца растение, вытянется и приобретёт уродливую форму, являя собой воплощение боли и ужаса смерти.
Её глаза сверкали, потому что она понимала, что наилучший выход — это когда чувства и здравый смысл идут рука об руку.