Жан Ануй. Эвридика

Г-н Анри (улыбаясь). Да просто так. (С минуту раздумывает, потом берёт Орфея за руку.) Дорогой мой, существует две породы людей. Одна порода – многочисленная, плодовитая, счастливая, податливая, как глина: они жуют колбасу, рожают детей, пускают станки, подсчитывают барыши – хороший год, плохой год – невзирая на мор и войны, и так до скончания своих дней; это люди для жизни, люди на каждый день, люди, которых трудно представить себе мертвыми. И есть другая, благородная порода – герои. Те, кого легко представить себе бледными, распростёртыми на земле, с кровавой раной у виска, они торжествуют лишь один миг – или окружённые почётным караулом, или между двумя жандармами, смотря по обстоятельствам, — это избранные. Вас никогда не соблазняла такая участь?

Орфей. Никогда, а нынче вечером меньше, чем когда-либо.

Г-н Анри (подходит к нему, кладёт ему руку на плечо, смотрит на него почти с нежностью). Жаль. Не следует чрезмерно верить в счастье. Особенно если ты благородной породы. На твою долю выпадают тогда одни только разочарования.

0.00

Другие цитаты по теме

Г-н Анри. (тихо). И всё-таки твоя жизнь именно тут, она ждёт тебя, как старая куртка, которую утром снова – хочешь не хочешь – надо надеть.

Орфей. Ну а я её не надену.

Г-н Анри. Разве у тебя есть другая?

Орфей. Ведь в конце концов, немыслимо, когда двое! Две оболочки, две взаимно непроницаемые эпидермы разделяют нас. Каждый за себя, хоть на крик кричи – у каждого свой кислород, своя собственная кровь, каждый крепко заперт, бесконечно одинок в своей шкуре. Прижимаешься друг к другу, трёшься друг о друга, чтобы хоть чуть-чуть выйти из этого чудовищного одиночества. Мгновенная радость, мгновенный самообман, и снова ты одинок, со своей печёнкой, со своей селезёнкой, со всеми своими потрохами – вот они твои единственный друзья.

Эвридика. Замолчи!

Орфей. Потому-то люди и разговаривают. Придумывают ещё и такое. Воздух с шумом проходит через гортань и меж зубами. Несовершенная азбука Морзе. Два узника перестукиваются из глубины своих камер. Два узника, которые никогда не увидят друг друга. Да, мы одиноки! Тебе не кажется, что мы слишком одиноки?

Эвридика. Прижмись ко мне покрепче.

Орфей (прижимает её к себе). Тепло, да. Чужое тепло. Это всё же нечто реальное. Сопротивление, преграда. Веющая теплом преграда. Ага, значит, существует кто-то ещё! Я не совсем одинок. Не будем же мы чересчур требовательны друг к другу.

Эвридика. Завтра ты сможешь обернуться. Ты поцелуешь меня.

Орфей. Да. На мгновение проникну в тебя. Целую минуту я буду верить, что мы два сплетённых стебля одного корня. А потом мы разойдёмся и нас снова станет двое. Две тайны, две лжи. Двое. (Ласкает её. Мечтательно). А что, если бы однажды вдохнула меня вместе с воздухом, поглотила меня. Как было бы чудесно. Я стал бы совсем крошечным внутри тебя, мне было бы тепло, мне было бы хорошо.

Никто не хочет быть самим собой, все ведут себя как полные идиоты.

Один хороший поступок никого не делает хорошим человеком.

Мужество побеждает даже головокружение на краю пропасти; а где же человек не стоял бы на краю пропасти! Разве смотреть в себя самого — не значит смотреть в пропасть!

Очень тяжело менять, ничего не меняя, но мы будем!

Не важно, сколько у тебя денег — тебе все равно надо пить воду и дышать воздухом.

Но подводит нас натура,

Человеческая суть -

Мы живем с упорством тура

Хоть кого-то, но боднуть.

В начале Господь создал небеса и землю, по крайней мере, так говорят. Он создал птиц, летающих в небесах, и множество животных. Потом посмотрел на своё творение и понял, что оно прекрасно. И тогда Господь создал человека... И этим всё испортил.