— Какая чудесная ночь, не правда ли?
— Для чего?
— Для убийства.
— Какая чудесная ночь, не правда ли?
— Для чего?
— Для убийства.
— Покуда есть бог, подобные тебе могут убивать тысячи... миллионы людей, но покоя тебе не отыскать.
— Ну что ж... в таком случае, мне придётся убить бога.
— Если бы пуля прошла на пару сантиментров правее, она бы не задела позвоночник, и я смог бы уйти отсюда. Может, даже смог бы его остановить. Пара сантиментров выше, и я бы погиб. Иногда дерьмо просто случается.
— Не бывает так, что у хорошего человека не заладился день, и он начал стрелять в людей.
— Может быть, он не был хорошим человеком.
— Ты убийца, — проговорил Мирослав, глядя на Левина.
Тот пожал плечами и ответил:
— Я политик.
Едва закончится эта ночь, наши пути разойдутся. Но я всегда буду помнить те чудеса, что разделила с тобой.
Ночь, как слеза, вытекла из огромного глаза
И на крыши сползла по ресницам.
Встала печаль, как Лазарь,
И побежала на улицы рыдать и виниться.
Кидалась на шеи — и все шарахались
И кричали: безумная!
И в барабанные перепонки вопами страха
Били, как в звенящие бубны.
— Убей. Это тоже легко.
— Ты не боишься.
— Все мы умрем. Сейчас или чуть позже — не вижу разницы. Убей!
— Если я не убью тебя, сколько людей ты погубишь?
— Много.