— Да, тебе предстоит умереть. Ты очень умен и понимаешь это. Но ты не понял, что умрешь не только ты. Все умрут. Твои родители однажды тоже. И я тоже.
— Да. Но в конце-то концов я уйду прежде, чем вы.
— Это так, ты уйдешь прежде. Но между тем разве ты имеешь право делать все что угодно, поскольку уйдешь прежде? Право забывать о других?
— А зачем мне писать Богу?
— Тебе будет не так одиноко.
— Не так одиноко с кем-то, кого не существует?
— Почему Бог допускает, чтобы люди болели? Он злой? Или просто у него недостаточно сил?
— Оскар, болезнь — она как смерть. Это данность, это не наказание.
— Сразу видно, что вы ничем не больны!
– Бабушка Роза, а сколько вам лет?
– Оскар, малыш, ты что, можешь запомнить тринадцатизначное число?
Если бы я интересовался, о чем думают всякие болваны, у меня не хватило бы времени на то, о чем думают умные люди.
Не ваша вина, если вам приходится сообщать людям скверные вести, рассказывать про все эти болезни с латинскими названиями и про то, что это неизлечимо. Вы не можете приказывать природе. Вы всего лишь занимаетесь ремонтом.
Если бы я интересовался, о чем думают всякие болваны, у меня не хватило бы времени на то, о чем думают умные люди.
По правде сказать, я не боюсь неведомого. Меня мучает, что предстоит потерять тех, кого знал.
…жизнь – забавный подарок. Поначалу этот подарок переоценивают: думают, что им вручили вечную жизнь. После – ее недооценивают, находят никудышной, слишком короткой, почти готовы бросить ее. И наконец, сознают, что это был не подарок, жизнью просто дали попользоваться. И тогда ее пытаются ценить
Cлайд с цитатой