... Та рана уже зажила. Она больше не болит. ... Но шрам остается. Как та рана, что никогда не исчезнет из моего сердца...
Почему... Когда я просыпаюсь, все исчезает? Мгновение тепла... и мое сердце болит и плачет.
... Та рана уже зажила. Она больше не болит. ... Но шрам остается. Как та рана, что никогда не исчезнет из моего сердца...
Почему... Когда я просыпаюсь, все исчезает? Мгновение тепла... и мое сердце болит и плачет.
... Я дурак. Повёлся на тепло, что ты мне дал. Так, что даже не смог нажать на курок...
Почему... Когда я просыпаюсь, все исчезает? Мгновение тепла... и мое сердце болит и плачет.
Ты хочешь свободы? Ты хочешь любви? Я всё это уничтожу... И ты будешь плакать над его трупом...
И так до скончания века — убийство будет порождать убийство, и всё во имя права и чести и мира, пока боги не устанут от крови и не создадут породу людей, которые научатся наконец понимать друг друга.
Да, вот он, дуб...
«Весна, и любовь, и счастье! И как не надоест вам всё один и тот же глупый, бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастья. Не верю вашим надеждам и обманам».
— Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, — наша жизнь кончена! Надо доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
Арчи, я говорил тебе, что глупо упрекать себя за отсутствие дара предвидения, как и за бессилие.
Жизнь – это мука, мука, которую осознаешь. И все наши маленькие уловки – это только дозы морфия, чтобы не кричать.