Христиане оказались побеждены воинствующим меньшинством, верования которого чужды американской глубинке, но которое сумело пробраться в Верховный суд и провести через последний свои пожелания. Революцию можно обвинить в чем угодно, только не в недостатке терпения. Как говорил Сервантес, отдадим должное дьяволу. Христиане, полагающие, что суд всего лишь установил равные правила для всех религий, утратили чувство реальности. Суд отобрал у них все, что они имели, и передал их соперникам.
Неуправляемая иммиграция грозит уничтожить страну, в которой мы выросли, и превратить Америку в хаотическое скопление народов, не имеющих фактически ничего общего между собой — ни истории, ни фольклора, ни языка, ни культуры, ни веры, ни предков.
Ощущение конца христианства как общественной силы тем сильнее, чем реже встречаешь «таинство веры в чистой совести».
Я вспоминаю один судебный факт, о котором было сообщение в конце прошлого, то есть XIX, столетия. Деревенская девочка возвращалась из дома в школу после пасхальных каникул. Несла она с собой несколько копеек денег, корзиночку каких-то домашних пирожков и десяток яиц. По дороге с целью ограбления её убили. Тут же убийца был пойман. Денег у него уже не нашли, пироги были съедены, но яйца остались. На случайный вопрос следователя, почему, собственно, он не съел и яйца, последовал ответ: «Как же я мог съесть! Ведь день был постный».
Это страшно не потому, что это судебный факт, а потому, что за спиной этого соблюдающего посты убийцы чувствуешь звенья длинной цепи, уходящей в века. Этот случай только вскрыл на минуту процесс гниения, который совершался в Русской Церкви в XIX веке. «Знаю твои дела; ты носишь имя, будто жив, но ты мертв» (Откровение святого Иоанна Богослова 3:1) — это слова не к человеку, но к Церкви.
Я вижу, как некоторые молодые ребята – наши соотечественники, не прочитав ни строчки из Евангелия, начинают читать брахманскую, буддийскую литературу, Коран и тому подобное. Едут они и к индийским гуру. Потом там им приходится не по душе и они возвращаются в Православие, однако уже заразившись в этих восточных культах целой кучей разных [духовных] микробов. Люди повреждаются, и потом им трудно найти истину. Пусть человек сперва [жизненным опытом] познает Православие, а потом – если Православие ему не нравится – уходит из него. Пусть он познает Православие правильно и потом сравнит его с различными религиозными учениями, о которых он слышит. Ведь, познав Православие, человек сможет отличить подделку от золота или понять, насколько чисто золото, сколько в нем каратов. Такого человека не проведешь на мякине, он не принимает за золото все то, что блестит.
Литургия — это центр нашей веры: всё культурное богатство, всё, что у нас есть в Церкви, связано с литургией. Храмы красивы, но они нужны для того, чтобы служить литургию. Колокольный звон мелодичен, но он всего лишь зовёт на литургию. Священное Писание ценно само по себе, но оно читается на литургии и, вырванное из неё, начинает по-другому пониматься...
Но, когда христианство на Западе начало терять позиции, произошло еще одно событие — западный человек стал отказываться от продолжения рода. Ведь корреляция между верой и большой семьёй абсолютна. Чем более люди преданы вере, будь то христианство, мусульманство или иудейство, тем выше у конкретного народа уровень рождаемости.
Отсюда возникает противоречие: чем богаче становится страна, тем меньше в ней детей и тем скорее её народ начнет вымирать. Общества, создаваемые с целью обеспечить своим членам максимум удовольствия, свободы и счастья, в то же время готовят этим людям похороны.
— И это по-христиански? Око за око?
— Неверующие всегда хотят, чтобы другие люди действовали по отношению к ним согласно христианским взглядам.
Хадасса прикоснулась к нему, отвлекая его от мучительных размышлений.
— Не надо ненавидеть Юлию за то, что она натворила, Атрет. Она заблудилась на своих путях.
Мы ведь республика, а не империя. И до тех пор, пока мы не вернёмся к внешней политике, завещанной нам отцами-основателями — воздерживаться от участия в распрях других стран, — нам не суждено ощутить себя в безопасности даже в своём собственном доме.
«Америка — плавильный тигель Господа, грандиозный алембик, в котором плавятся и пересоздаются заново все нации Европы», — писал Израэль Зангвилл, русский драматург еврейского происхождения, автор знаменитой пьесы ''Алембик'' (1908). Но цунами иммиграции, накрывшее ныне США, вызвано отнюдь не «всеми нациями Европы». Величайшее переселение народов в истории вызвано эмиграцией из стран Азии, Африки и Латинской Америки, причем эти нации вовсе не ''плавятся и пересоздаются''.
Cлайд с цитатой