Кристэль Шабанова

Губы дрожали, выдавая мое истинное состояние, и мне приходилось постоянно прикусывать их, чтобы унять дрожь. Запуская руки в волосы каждые десять секунд, я убирала с лица выпавшие пряди — этот жест скорее был успокаивающим, нежели необходимым. Он единственный, кому наплевать на странности, что со мной происходят. Я нужна ему любая... Бред все еще смотрел мне в глаза, и я не могла оторваться. Я будто застыла на краю пропасти, не решаясь падать вниз и не желая отступать назад. Я в замешательстве. Он практически признался мне в любви, а чем я могу ответить? Я боюсь отношений и боли, которую они оставляют. Я не знаю его. Он совсем не тот, кем я его представляла. Другой, настоящий... Еще секунда и я решу...

Я выбираю пропасть...

Не придумав ничего лучше, я прижимаюсь к его губам — по щеке скатывается предательская слеза – я окунаюсь в пропасть, и это мой выбор.

Наплевать на все...

7.00

Другие цитаты по теме

Он был кристально счастлив, это чувство переполняло его и будто лилось через край, струясь под его смуглой кожей. Безусловно, сегодняшний вечер мог быть чертовски хорош, но только не в моем случае. Вино, цветы, легкая инструментальная музыка, уютная обстановка, дурманящий аромат его парфюма – это было идеальное романтическое свидание, но не для меня и не с ним.

Он был кристально счастлив, это чувство переполняло его и будто лилось через край, струясь под его смуглой кожей. Безусловно, сегодняшний вечер мог быть чертовски хорош, но только не в моем случае. Вино, цветы, легкая инструментальная музыка, уютная обстановка, дурманящий аромат его парфюма – это было идеальное романтическое свидание, но не для меня и не с ним.

Я не чувствовала ничего. Только ужас и нескончаемое чувство вины. Наконец, меня прорвало. Я больше не могла держать в себе все нахлынувшие чувства: страх, боль, отчаяние, ненависть, злость, печаль, вина, безысходность – все слилось единым потоком. Но, несмотря на это, у каждого чувства был свой вкус. Я различала их. Боль – горькая, жгущая мои легкие и горло. Страх – холодный и обволакивающий, как азот. Отчаяние – соленое и теплое, как мои слезы. Ненависть – сухая и горячая. Злость – горькая и перченая, как индийские специи. Печаль – кислая, как лимонный сок. Вина – тяжелая топкая и глубокая, как оскома, вяжущая во рту. Безысходность – прозрачная и прохладная, как дым от сигарет или туман, окутывающий тебя, от нее не укрыться, она обволакивает все тело. И тогда скулы начинает сводить от ужаса. Я опустела. Все вырвалось наружу вместе с неистовым воплем...

Я не чувствовала ничего. Только ужас и нескончаемое чувство вины. Наконец, меня прорвало. Я больше не могла держать в себе все нахлынувшие чувства: страх, боль, отчаяние, ненависть, злость, печаль, вина, безысходность – все слилось единым потоком. Но, несмотря на это, у каждого чувства был свой вкус. Я различала их. Боль – горькая, жгущая мои легкие и горло. Страх – холодный и обволакивающий, как азот. Отчаяние – соленое и теплое, как мои слезы. Ненависть – сухая и горячая. Злость – горькая и перченая, как индийские специи. Печаль – кислая, как лимонный сок. Вина – тяжелая топкая и глубокая, как оскома, вяжущая во рту. Безысходность – прозрачная и прохладная, как дым от сигарет или туман, окутывающий тебя, от нее не укрыться, она обволакивает все тело. И тогда скулы начинает сводить от ужаса. Я опустела. Все вырвалось наружу вместе с неистовым воплем...

Если любишь и теряешь — не нужно плакать, со слезами уходят чувства, которые стремительно убывают из души… Если что-то тревожит — выпусти эмоции наружу, не держи их внутри! Если мучают сомнения — избавься от них, старость — состояние, когда человек перестает желать, перестает любить, прекращает движение вперед!

Возвышенные чувства требуют высокого эмоционального напряжения!

Рябь на поверхности — не озера даже, но лужи талой воды на вершине огромного ледника — вот на что были похожи его чувства и эмоции.

Я не боюсь смерти. Она нисколько меня не пугает, хотя любой здравомыслящий человек должен ее бояться, даже просто инстинктивно. Но я не боюсь… Гораздо страшнее для меня неизвестность. Это самая настоящая фобия. И я не могу понять, как люди живут с этим жутким чувством изо дня в день, месяц за месяцем, год за годом и даже не представляют, что их ждет впереди. Завтра все может закончиться: твоя жизнь оборвется, как натянутая струна в руках неумелого гитариста, а ты даже не будешь этого знать. И ничего не почувствуешь: никакой интуиции, никаких знамений, никакого страха перед смертью, ничего…

Какой бы ни был сильный человек, или зверь, забота нужна всем, особенно, когда этот сильный человек «ломается». Нужны теплые руки, их ласковое прикосновение, добрый взгляд, молчаливое единение и надежная защита. Склонить голову пред тем, кому ты доверяешь, не стыдно, только найти «своего человека» дано, наверное, не каждому. Мы ошибаемся, испытываем боль, а потом, застегиваясь на все пуговки внутри себя, из-за страха испытать это снова, часто упускаем что-то действительно важное. Играя роли, забываем о простых эмоциональных потребностях и пытаемся доказать самим себе, что это лишнее бремя.

Для меня все было совершенно очевидно: мои чувства тоже страдают заиканием, они всегда запаздывают. Поэтому событие — смерть отца, и чувство — скорбь, существуют для меня отдельно и независимо друг от друга. Небольшой сдвиг во времени, незначительная задержка нарушают во мне связь между явлением и эмоцией, и это несоответствие является для меня наиболее естественным состоянием. Если я скорблю, то скорбь моя не вызвана каким-либо конкретным поводом, она приходит ко мне самопроизвольно и беспричинно...