Канцлер Ги — Гильгамеш

Другие цитаты по теме

Всем привет, у меня была тяжелая неделя. Кто-то из вас знает, кто-то нет, Френсис больше нет — она умерла от передозировки в воскресение и я скорблю о ней, но я кое что поняла: на самом деле я скорбела все эти годы, потому что даже когда она была жива, её как будто не было. Сложно жить когда ты оплакиваешь живого, поэтому в каком-то смысле так даже лучше. Я так любила... так любила мою девочку. Мне всегда казалось, что я должна оставаться сильной, что будет в будущем какое-то событие для которого я запасаюсь силой, но после этого событий больше не может быть. Я надеюсь, что сейчас она не страдает. Прощай, Френсис.

Я не молился за упокой, ибо молитвы тщетны; я не оплакивал ни ее, ни себя, — ибо дважды оплакивают одно и то же лишь кстраверты; но, окутанный ночным безмолвием, неимоверно враждебным и человеку, и верности его, и любви, просто помнил о ней, помнил, помнил о ней.

Кто любил хоть раз, хорошо знает, как много в жизни и скорби и радости.

Когда из яви сочатся сны,

Когда меняется фаза луны,

Я выхожу из тени стены,

Весёлый и злой.

Когда зелёным глаза горят,

И зеркала источают яд,

Я десять улиц составлю в ряд,

Идя за тобой.

Протянуты в вечность вечерние тени,

Дневная обида предсмертно нежна.

Фальшивая ценность пустых откровений

Для всех очевидна, и этим смешна.

Не видно лица неизбежности жуткой,

Где пламя ревет и бессильна вода.

Душа в небеса улетает голубкой -

Она не умрет, не умрет никогда.

Когда я умер, ты был так рад,

Ты думал, я не вернусь назад -

Но я пробрался однажды в щель между строк,

И я взломал этот мир как ржавый замок:

Я никогда не любил ворожить -

Но иначе не мог!

О, мне бы крылья! Ввысь взлетев, летел бы вдаль, людей забыв,

Сгорели б крылья — побежал, подальше, прочь — пока я жив!

О, я покинул бы сей мир, и, пусть не дан мне дар Исы, —

Мне вместо крыльев — пыл души и одиноких дум порыв.

Увы, союз с людьми — тщета: я, пленник тысячи скорбей,

Готов единожды спастись, тысячекратно жизнь сгубив!

От друга — тысячи обид, и сотни бедствий от врагов,

И — за себя жестокий стыд, и — гнев людской неспра­ведлив.

Мне не смотреть бы на людей, а растворить бы чернь зрачков,

Всей чернотою тех чернил себя навеки очернив!

Для птицы сердца моего мал вещей птицы дальний путь:

Я тверд душою, как гора, и дух мой тверд и терпелив.

Неужели ты думаешь, Виктор, что мне легче, чем тебе? Никто не любил свое дитя больше, чем я любил твоего брата (тут на глаза его навернулись слезы), но разве у нас нет долга перед живыми? Разве не должны мы сдерживаться, чтобы не усугублять их горя? Это вместе с тем и твой долг перед самим собой, ибо чрезмерная скорбь мешает самосовершенствованию и даже выполнению повседневных обязанностей, а без этого человек непригоден для жизни в обществе.

Шум пиров и мирры холодный хмель,

Сталь звенит над миром голодных свор,

В будуарах – трепет, в соборах – трель,

По сафьяну выполнен приговор.

Кровь течёт по небу – и мостовой,

Пьян её багрянец, смертельно пьян,

Кровь из ран заката – и ран того

Юноши, чьим саваном стал сафьян.

Но я не стану сожалеть ни о чем:

Мой бой проигран — но проигран все ж не мной!