– У фанатиков, – задумчиво произнес Дидье, не обращая внимания на ее попреки, – почему-то всегда абсолютно стерильный и неподвижный взгляд. Они похожи на людей, которые не мастурбируют, но непрерывно думают об этом.
Расхваливать людей за спиной чудовищно несправедливо: ведь единственное, от чего нельзя себя защитить, — комплименты, которые тебе расточают.
Ты ведь знаешь разницу между новостью и сплетней, надеюсь? Новость сообщает тебе о том, что люди делали. А сплетня говорит, какое удовольствие они от этого получали.
В мире нет другого животного, способного выставить человека в таком смешном виде. Кошка может заставить вас выглядеть неуклюжим, собака – глупым, но только лошади дано добиться и того и другого одновременно. А затем лошадь слегка ударит хвостом, ненароком наступит тебе на ногу – и ты сразу понимаешь, что она сделала это намеренно.
Это характерная черта нашего времени: стиль превращается в позу, вместо того чтобы поза поднималась до стиля.
Фанатизм — это противоположность любви. Как-то один умный человек, — мусульманин, между прочим, — сказал мне, что у него больше общего с разумным, рационально мыслящим иудеем, христианином, буддистом или индусом, чем с фанатиком, поклоняющимся Аллаху. Даже разумный атеист ему ближе, чем фанатик — мусульманин.
Очень глупая ошибка – оставаться наедине с человеком, которого ты любил, хотя и не следовало бы.
Как выразился Дидье во время одного из бесконечных полночных разговоров, во сне наши желания встречаются с нашими страхами. «А когда твое желание и твой страх – одно и то же, – сказал он, – это называется кошмаром».
Я обожаю деньги, но не переношу их запаха. Чем больше я им радуюсь, тем тщательнее приходится после этого мыть руки.
Cлайд с цитатой