Я шлю проклятие надежде,
Переполняющей сердца,
Но более всего и прежде
Кляну терпение глупца.
Оставил я поля и горы,
Окутанные тьмой ночной.
Открылось внутреннему взору,
То лучшее, что движет мной.
В душе, смирившей вожделение,
Свершается переворот:
Она любовью к провидению,
Любовью к ближнему живёт.
Я проклинаю ложь без меры
И изворотливость без дна,
С какою в тело, как в пещеру,
У нас душа заключена.
Так обстоит с желаньями.
Недели
Мы день за днем горим от нетерпенья
И вдруг стоим, опешивши, у цели,
Несоразмерной с нашими мечтами.
Живейшие и лучшие мечты
В нас гибнут средь житейской суеты.
В лучах воображаемого блеска
Мы часто мыслью воспаряем вширь
И падаем от тяжести привеска,
От груза наших добровольных гирь.
Взгляни: уж солнце стало озарять
Сады и хижины прощальными лучами.
Оно заходит там, скрываяся вдали,
И прбуждает жизнь иного края...
Вот солнце скрылось, но в душе больной
Растет опять могучее желанье
Лететь за ним и пить его сиянье,
Ночь видеть позади и день передо мной.
Мой друг, прошедшее постичь не так легко:
Его и смысл и дух, насколько не забыты, -
Как в книге за семью печатями сокрыты.
То, что для нас на первый, беглый взгляд
Дух времени — увы! не что иное,
Как отраженье века временное
В лице писателя: его лишь дух и склад!
Cлайд с цитатой