Елизавета Дворецкая. Перекрёсток зимы и лета

Ее сын, ее единственное дитя, отрада и надежда ее жизни, ушел от нее туда, откуда не возвращаются; он стал искупительной жертвой, как Веселка из Прямичева, как те неизвестные ей сотни людей, не доживших до прихода весны. Но то, что Светловой один из всех был в чем-то виноват, не утешало княгиню в ее потере. Она лишилась сына, она лишилась будущего, и для нее весна не придет никогда. И Огнеяр с Громобоем, оба одержавшие победу в самой важной битве их судьбы, стояли одинаково хмурые, оба страдая от бессилия помочь этой женщине. Она ни в чем не виновата, но именно она обречена на самое долгое, неизбывное страдание. Сердце ее полно любви, которую не угасят никакие прегрешения сына и не остудит время, и ее любовь станет ее незаслуженной казнью. Это – обратная сторона Макошиных даров, это – зима, без которой не бывает весны.

0.00

Другие цитаты по теме

Что лето мне! Всё жалобы да пени.

Пусть летом жизнь и вправду хороша,

Печать зимы — на этом песнопенье.

По-зимнему болит моя душа.

Люблю, люблю, тоской себя круша,

По-прежнему люблю её одну.

Принес я в жертву ей мою весну,

Готов я на себя принять вину.

Нет, я любовь мою не прокляну.

Все матери умирают, и я умру. А чтобы люди волками не делались, им боги любовь дали. Сперва мать любит, потом — жена, дети остаются. Не будет меня — будет у тебя подруга. Она тебе не даст волком сделаться.

Приютив одинокую весну друг друга, два снеговика навсегда обменялись сердцами...

Зима убивает жизнь на земле, но приходит весна, и всё живое родится вновь. Но трудно было поверить, глядя на пепелища недавно живого города, что и для него наступит когда-нибудь весна.

Любовь не прибавляет к весне, весна — тяжёлое испытание для любви, великий ей соперник.

— Скажи Шурке, чтобы он хорошо относился до мамы!

— А он шо, нет?

— А он — нет! Он ведёт себя так, как будто он мне не сын, а я ему не мама. Раньше он мне всё рассказывал, и то и это. А теперь — нет. Он теперь приходит, кидает мне жменю денег на стол... как за постой. А зачем маме деньги? Маме надо, чтобы её просто поцеловали...

Она, она… Она ведь просто девочка, тростиночка, снежинка по весне в реальности осиротело певческой, в оттаявшей к полудню белизне. Беречь, беречь, сражаться и заботиться!

Это действительно чаще всего происходило весной, хотя случалось и под осень, в такое время, когда всё меняется. Оно всё цветёт или увядает, воды начинают течь или замерзают, а ты вдруг чувствуешь, что становишься шёлком, тело твоё мнётся и вьётся, разглаживается и льнёт, не понять даже, к чему или к кому. Себе видишься шёлком, а ближним своим – серебром, потому что им начинает казаться, что ты окружена непроницаемой прохладой, твёрдой поблёскивающей корочкой, через которую не процарапаться. И тогда горе им, ближним, потому что ты вроде бы и не ждёшь, но кто-то должен прийти и приблизиться, миновать границу, не заметив её, и за это сорвать все цветы, собрать плоды и получить все призы, надо ему или не очень. А пока его нет, так легко и одиноко, что гляди того улетишь, шаг, другой, а потом думаешь, а зачем я – ногами? ведь лететь быстрей, если уж я всего лишь шёлк, всего лишь шарф. И глупо спрашивать, какие планы на лето или «что ты делаешь этой зимой», – кто, я? Нечего рассказать, нечем похвастать, потому что среди ваших земных путешествий и ваших побед нет места для меня, и не имею я никакого знания ни о себе, ни о будущем, кроме одного, – а у меня скоро будет любовь.

Загляда думала, какие странные девушки в северных странах. Если эта Гюда любила конунга, то зачем ей вся Норэйг? А если нет – то разве земля и подати сделают его лучше? Конечно, в любви богатого конунга больше чести. Но сама Загляда, думая о Вышеславе и Снэульве, о чести и любви, не колебалась в своём выборе.

Но, мама, если ты действительно хочешь мне угодить, то, пожалуйста, чуть больше считайся с собой и со своими удобствами.