Загляда думала, какие странные девушки в северных странах. Если эта Гюда любила конунга, то зачем ей вся Норэйг? А если нет – то разве земля и подати сделают его лучше? Конечно, в любви богатого конунга больше чести. Но сама Загляда, думая о Вышеславе и Снэульве, о чести и любви, не колебалась в своём выборе.
Ему хотелось самому над собой смеяться, как он раньше смеялся над товарищами, которым случалось терять голову из-за женщины. Асгерд была совсем не похожа на колдунью, но Лейву казалось, что она подменила его душу. Ему вспоминалось, как она плакала над раненым Тормодом, делалось жаль их обоих, и, удивительное дело, на ум приходили мысли, что все остальные пленники, уже увезённые и ещё томившиеся в клетях и сараях, тоже кого-то любили и о ком-то плакали. И себя самого, последнего в роду, Лейву тоже делалось жалко. Почему он должен быть последним? Сын – всегда счастье, как говорил Высокий, даже если не застанет на свете отца. Но где теперь найти девушку, достойную подарить ему жизнь?
Сейчас он почти ненавидел Загляду, но не мог так просто отказаться от неё. Ненависть родилась из той боли, которую она ему причинила, а болит только живое.
Ингольв здесь, и Снэульв здесь – в числе викингов, разоривших её город, убивших, может быть, Тормода и превративших в рабыню её саму. Снэульв – один из них. У Загляды не укладывалось это в голове, она не могла причислить к врагам человека, который стал её судьбой, которого она вспоминала с такой любовью. Но память же подсказывала то, с чем нельзя было спорить. Снэульву нужен был вожак, с которым он сможет быстро разбогатеть. А кого грабить, им всё равно. Любовь, ставшая самой большой радостью в жизни Загляды, была убита, как ножом в сердце, одним ударом. Снэульв всё равно что умер для неё – уж лучше бы он умер, лучше бы ей плакать над его могилой и продолжать любить его в своём сердце!
Они помнят о смерти, неизбежно стерегущей каждого, одного раньше, другого позже, одного на поле битвы, другого дома или в пути. И нет смысла прятаться за чужие спины в надежде уберечься от неё. Она достанет любого и везде. И честь мужчины в том, чтобы встретить её достойно.
Из-за всего этого Снэульв был так же несчастен, как и она, и даже больше. Для мужчины и воина запутаться во всех этих противоречиях было гораздо больнее. И он не стал бы так яростно обвинять её во всём, если бы она была ему безразлична.
Он не боялся смерти, но если он погибнет, то Загляда уж верно достанется Лейву. А хорошо ли это будет для неё? В эти мгновения Снэульв сумел подумать о ней, а не о своём оскорбленном самолюбии. И сдержался. Иногда для этого нужно больше смелости и силы духа, чем для самого жестокого поединка.
Но разум Загляды не мог смирить её сердца. Сколько раз в бедах и печалях разум подводил её и других, а спасала – любовь.
И поставил младший как-то на дуэли жизнь за честь,
Старший отнял меч и вымолвил по-братски:
«Честь моя — моя лишь честь».
Ты люби, и будь любимым и будь счастлив, брат,
Я теряю всё, но ты теряешь больше и ушёл в закат.
Дарована тихо ахнула, подняла глаза на Светела, восхищенная красотой подарка и силой его любви — женщинами так часто первое принимается за второе!
Cлайд с цитатой