Ксения Духова. Игра в любовь

Ленинград девочка полюбила сразу и навсегда, до той же счастливой тошноты и внезапных слез. Нельзя было жить в этом городе и не вставать перед ним на колени. И девочка вставала — перед уцелевшими в блокаде и бомбежках домами, медленно приходящими в себя, со старыми и новыми жителями — она вставала на колени и молча смотрела на город.

0.00

Другие цитаты по теме

Все приезжающие в Петербург беспрестанно повторяют слово «фантастика».

— Ты вот вчера у мальчика взяла конфету, а сегодня у тебя, может быть, уже — глисты и желтуха, — строго говорила бабушка, разводя скрипучий голубоватый крахмал в гулком баке. — Все мальчики, когда в туалет ходят, то берут свое ЭТО в руки, а потом руки не моют. Ты представляешь — ЧТО у них ТАМ?! Хорошо, если не сифилис! — Бабушкины брови шевелились в ужасе перед бактериологическим нашествием на любимую внучку.

Девочка руки и фрукты-овощи тщательно мыла, с мальчиками не целовалась, конфеты у них не брала и училась хорошо, что, однако, не спасло её от аппендицита.

Счастье — это когда ты живешь сам по себе, ничего не меняя, а другой — так же — рядом. А потом вы ложитесь в одну постель, а там так же тепло и уютно. И можно повернуться к нему спиной, чтобы тебе в шею уткнулись и засопели сонно. А другой рукой тебя сверху накрывают от всего — штормов, землетрясений, падающих метеоритов, и можно спать.

Посмотрите, посмотрите,

Вот задумался о чем-то

Незнакомец в альмавиве,

Опершись на парапет...

С Петропавловской твердыни

Бьют петровские куранты,

Вызывая из могилы

Беспокойных мертвецов!

И тотчас же возле арки,

Там, где Зимняя Канавка,

Белый призрак Белой Дамы

Белым облаком сошел. . .

Зазвенели где-то шпоры,

И по мертвому граниту

К мертвой даме на свиданье

Мчится мертвый офицер! . .

— «Герман?! «-»Лиза?..» И, тотчас же,

Оторвавшись от гранита,

Незнакомец в альмавиве

Гордый профиль повернул.

— Александр Сергеич, вы ли,

Вы ли это?... Тот, чье Имя

Я в своих стихах не смею

До конца произнести?!

Белой, мертвой странной ночью,

Наклонившись над Невою,

Вспоминает о минувшем

Странный город Петербург...

... обделенной мужским вниманием я себя не чувствовала. Его вообще не было. Только если хмельные попытки сказать мне комплимент: «Какая вкусная у тебя картошка получается! Как повезёт твоему мужу!»... Я всё ждала, что вот-вот и кто-нибудь предложит мне жарить эту картошку до скончания века.

Белой ночью белый ландыш

Я воткну, грустя, в петлицу

И пойду за белой сказкой

В белый призрачный туман...

Посмотрите, посмотрите,

У Цепного моста кто-то

В старомодной пелерине

Неподвижно смотрит вдаль...

Господин в крылатке тихо

Про него шепнул другому:

— «Николай Васильич Гоголь -

Сочинитель «Мертвых душ»...

У Сената, сдвинув брови,

Гнет сверкающую шпагу

Незнакомец в треуголке

С пистолетом при бедре...

Отчего так странно-бледен

Незнакомец в треуголке?

Отчего сжимает петля

Золоченый воротник?..

Чу! К нему, гремя оружьем,

С двух сторон подходят двое.

Подошли: «Полковник Пестель,

Нас прислал к вам Государь»!

Белой, мертвой странной ночью,

Наклонившись над Невою,

Вспоминает о минувшем

Странный город Петербург!

Всё так случайно, что жизнь оказывается, в конце концов, страшной штукой. Страшной и безжалостной.

Ах, как приятно в день весенний

Урвать часок на променад

И для галантных приключений

Зайти в веселый Летний сад.

Там, средь толпы жантильно-гибкой,

Всегда храня печальный вид,

С разочарованной улыбкой

Поручик Лермонтов стоит!

И, опершись на колоннады,

Встают незыблемой чредой

Дворцов гранитные громады

Над потемневшею Невой!..

Звенят проспекты и бульвары,

И в бесконечности ночей

На влажных плитах тротуара

Дробится отсвет фонарей...

Но ты представь себе — кругом мужчины! В самом расцвете! Со свисающими брюшками и — в шортах ниже колена, сползающими с этих самых брюшек! В носках, натянутых на упитанные волосатые икры! С заплывшими поясницами! Нет! Мужчина должен быть худым и быстрым, как степной волк! Он должен гоняться за пищей и женщинами, а не трескать с чавканьем кровяную колбасу на балконе!