Он чувствовал, как его мышцы охватывает напряжение, но понимал, что боится вовсе не Шутера; он боялся того, что наверху никого не окажется.
Не так-то легко определить, безумен ли человек...
Он чувствовал, как его мышцы охватывает напряжение, но понимал, что боится вовсе не Шутера; он боялся того, что наверху никого не окажется.
Человек, который украл у тебя любовь, когда любовь — это всё, что у тебя было, — уже почти что не человек.
Они прекрасно знали друг друга. Разве не для этого люди живут вместе помногу лет? И разве не поэтому делается так больно, когда оказывается, что это не просто может закончиться, а что это уже закончилось?
Я полагаю, что мы все душевно больны; те из нас, кто не попал в психлечебницу, только лучше маскируются — и, может быть, это еще хуже.
В каждом из нас есть что-то, что просто тянется к безумию. Всякий, кто смотрел вниз с крыши очень высокого здания, наверняка чувствовал хотя бы слабый, но отвратительный позыв прыгнуть.
Впрочем, Морту нравилась такая погода — ему казалось, что ветер забирается ему в голову и выметает пыль из самых потаённых и давно забытых уголков.
Безумие должно где-то начинаться и куда-то идти. Как дорога. Или траектория пули из ствола пистолета.