— Почему ты сидишь в темноте? Я же мог тебя ранить!
— Неужели? Циркулем?
— Почему ты сидишь в темноте? Я же мог тебя ранить!
— Неужели? Циркулем?
— Леонардо, о чем ты говоришь?
— Я говорю . Обо всех и вся, кто требует слепой преданности, а сами громят все, прикрываясь именем Господа, Господа, который, быть может, и не существует вовсе. Но если Он есть — Он ужаснулся бы видя то, что творится во славу Его.
— Если ты хочешь, чтобы я открывала своё тело, взамен хочу, чтобы ты открыл душу. Поэтому скажи, ты больше ничего не боишься?
— Боюсь недостатков.
— Запах как от дешевой шлюхи...
— Эх, навевает воспоминания, да? Помнишь тот маленький бордель в Перетолле? Или ты перешел с рыбы на мясо?
— Даже не знаю... А твоя мамаша считается мясом?
— Почему ты всегда всё усложняешь?
— У меня твой характер! Я вижу вещи, какими они есть, а не могли бы быть!
— Почему ты всегда всё усложняешь?
— У меня твой характер! Я вижу вещи, какими они есть, а не могли бы быть!
Лоренцо, я знаю, что тебе нужно уходить, отдыхать от твоей ответственности. И ты можешь уходить, но ты должен возвращаться.