В этой жизни необходимо испробовать все, кроме кровосмешения и сельских танцев.
— Все, что ты делаешь, это... это... я не знаю, как это назвать.
— Двулично? Завуалированно? Неискренне? Коварно? Криводушно? Уклончиво?
— Все сразу. Почему ты никогда не говоришь и не делаешь ничего в открытую?
— Пусть я сдохну, если я знаю. Серьезно, пусть я сдохну.
— Если я ломаю ногу, я обращусь к моему старому другу доктору Познеру. Если у меня разбивается сердце, я обращусь к моему старому другу доктору Макаллану.
— Доктору Макаллану?
— Он имеет в виду виски.
Университетское образование должно быть широким и разносторонним. Но этим студентам образование не дают, их натаскивают. Набивают начинкой, как страсбургского гуся. Заталкивают в глотку жидкую кашицу, от которой раздается только одна какая-то часть их мозгов. Как целое ум такого студента игнорируется ради развития той его части, что обладает рыночной ценностью.
— Вы нынче на удивление поздно...
— Знаете, сэр, лучше на удивление поздно, чем на удивление никогда.
— Но вы же не станете жульничать, сэр?
— Жульничать? Боже милосердный! У нас любительский крикетный матч двух команд приготовительных школ, а я англичанин и школьный учитель, которому следует подавать пример своим юным подопечным. Мы играем в самую артистичную и прекрасную из когда-либо придуманных игр. Разумеется, я буду жульничать, да еще хрен знает как.
– Ты же знаешь, как я ненавижу интеллектуалов.
– Ты хочешь сказать, что ненавидишь всех, кто умнее тебя.
– Ну да. Наверное, потому, Том, я так тебя и люблю.
То, каков я сейчас, правильно, — говорил он себе. — Я никогда не буду видеть все так ясно, никогда не буду понимать все так полно, как в эту минуту.
Создавалось впечатление, что он носит длинные волосы и курит сигареты потому, что ему это нравится, а не из желания покрасоваться. Черта опасная, подрывающая основы основ.
Cлайд с цитатой