Александр Беляев. Властелин мира

Она себя чувствовала более несчастной, чем в самые тяжелые дни своей трудовой жизни. Что дало ей богатство?

Судебный процесс, в котором была какая-то тайна, и богатство отделили ее от шумной толпы простых людей, которые живут, как им нравится, гуляют по улицам, ходят в кинематограф. Каждый ее выезд обращал внимание, тысячи любопытных взглядов встречали ее. И она отказалась от выездов. Не было удовольствия, которого она не могла бы себе разрешить, и вместе с тем она была лишена их всех. Только прозрачная стена из стекла отделяла ее от широкого мира, переливающегося всеми красками, но эта стена была непреодолима для нее. С тоской в голосе она шептала:

– Какая я несчастная, какая я несчастная!

0.00

Другие цитаты по теме

... Не знаю, почему вы думаете, что деньги могут заменить жизнь. Невозможно описать, каково это, когда невиновный человек сидит в тюрьме и молится, что придет день свободы.

Не думаю, что деньги вернут мне имя, репутацию, жену, семью и все, что я потерял.

— Люди, не прекращайте желать, надеяться, думать и трудится! Своим чудом Бог даровал людям жизнь. И вместе с земным благословением Он подарил нам богатство. И Он одарил нас свободой!

— Свободой?

— Именно. Свободой сделать что-то лучше, чем вы делаете сейчас. Стремиться стать лучше, чем вы есть сейчас. Бог не создал нас идеальными и прекрасными. Он дал нам свободу, чтобы мы старались изо дня в день, стремились к лучшему. И это приносит нам радость... Так что не отказывайтесь от этого лишь для того, чтобы облегчить себе жизнь. Дары Бога — священное богатство!

Полстраны сидит, полстраны стережет,

А я бы хотел стать птицею вольною.

Может быть, и тебя уже ждет статья,

А кого-то ждет жизнь свободная...

Пишут, что истинная свобода начинается с потери всего, что ты имеешь. Другие пишут, что свобода начинается с миллиона долларов. Это крайности. Если истина посредине, то свобода начинается с пятисот тысяч.

... кто-то был богат, кто-то был свободен словно южный ветер...

— Болел.., болел, да и очень странной болезнью. Когда я вышел из суда, меня вдруг охватила боязнь людей и стыд... Мне стыдно было показаться им на глаза... Вы знаете, что портреты всех участников судебного процесса печатались во многих газетах. И мне казалось, что каждый встречный, каждый проезжающий извозчик, даже мальчишки указывают на меня пальцами и говорят: «Вот человек, лишенный братом наследства за неблаговидный поступок!» И так как никто не знал, в чем состоит этот неблаговидный поступок, то каждый мог думать, что ему угодно: может быть, я совершал подлоги — делал на векселях подписи брата, а может быть, и покушался отравить его. И я бежал... — Старик вздохнул. — Да, я много пережил горьких минут, фрейлейн...

Я не боюсь перспективы провести всю мою жизнь в тюрьме. Я был рожден в тюрьме, где я не могу свободно выражать свое мировоззрение.

Когда ты в тюрьме, ты все время тратишь на то, чтобы угадать, кого же ты увидишь в первый день свободы. Во второй... Третий...

Похоже, что в республике, где все свободны и равны, богатство и положение равноценны титулу.

Ты пренебрег привилегиями, которые были даны тебе при рождении, и снова и снова возвращался в тюрьму... Похоже, неволя тебе приятней, чем свобода.