Слова бывают грустными,
слова бывают горькими.
Летят они по проводам
низинами,
пригорками.
В конвертах запечатанных
над шпалами стучат они,
над шпалами,
над кочками:
«Все кончено.
Все
кончено...»
Молчат гробницы, мумии и кости, -
Лишь слову жизнь дана:
Из древней тьмы, на мировом погосте,
Звучат лишь Письмена.
Не все истории заканчиваются хорошо.
Иногда, когда говоришь: «Я тебя люблю», — думаешь: «Я тебя любил...»
На Земле
безжалостно маленькой
жил да был человек маленький.
У него была служба маленькая.
И маленький очень портфель.
Получал он зарплату маленькую...
И однажды — прекрасным утром —
постучалась к нему в окошко
небольшая,
казалось,
война...
Автомат ему выдали маленький.
Сапоги ему выдали маленькие.
Каску выдали маленькую
и маленькую —
по размерам —
шинель.
... А когда он упал —
некрасиво, неправильно,
в атакующем крике вывернув рот,
то на всей Земле
не хватило мрамора,
чтобы вырубить парня
в полный рост!
Почему, зачем,
Одиночество,
Ты со мной не прощаешься?
Пусть мне холодно и невесело,
Все стерплю, что положено...
Одиночество, ты — профессия до безумия сложная.
Сколько слово «нет» ещё разрушит судеб?
Я бы стер слова, но как стереть ту, что как маяк стоит за ними, ту, что в нищете и простоте светит в ночь каким-то звездным, синим.
Так трудно кричать, чтобы тебя услышали, когда весь мир, похоже, затыкает уши, а то, что ты говоришь, – невероятно и попросту немыслимо.
— А это... очень страшно?
— Нет, я так не думаю. Ровно так, как и должно быть. Всё когда-то заканчивается. Капля падает вниз.
— До встречи на той стороне.
— Ох, БоДжек, нет. Нет никакой «той стороны». Это конец.
Как много несчастий и бед
Порой рождается из промедления,
Из безнадёжного: «Стоит ли?»,
Из грустного: «А поймут ли?».
Как много ещё не открытых планет
Срывается в бездну за миг до рождения,
Затерянных в космосе слов -
Очень важных и нужных кому-то.
Cлайд с цитатой