Сама себе закон — летишь, летишь все мимо,
К созвездиям иным, не ведая орбит,
И этот мир тебе — лишь красный облак дыма,
Где что-то жжет, поет, тревожит и горит!
Сама себе закон — летишь, летишь все мимо,
К созвездиям иным, не ведая орбит,
И этот мир тебе — лишь красный облак дыма,
Где что-то жжет, поет, тревожит и горит!
Хожу, брожу понурый,
Один в своей норе.
Придёт шарманщик хмурый,
Заплачет на дворе...
О той свободной доле,
Что мне не суждена,
О том, что ветер в поле,
А на дворе — весна.
А мне — какое дело?
Брожу один, забыт.
И свечка догорела,
И маятник стучит.
Одна, одна надежда
Вон там, в её окне.
Светла её одежда,
Она придёт ко мне.
Опять нам будет сладко,
И тихо, и тепло...
В углу горит лампадка,
На сердце отлегло...
Брошена. Короткое глупое слово. Можно тысячу раз читать об этом в книгах, тысячу раз думать, что не найти сюжета банальней. Это так… Но лишь до тех пор, пока не бросят тебя. А тогда можно до бесконечности говорить о банальности тусклому зеркалу, откуда бессмысленно глядят на тебя пустые погасшие глаза.
О нет, любимая, — будь нежной, нежной, нежной!
Порыв горячечный смири и успокой.
Ведь и на ложе ласк любовница порой
Должна быть как сестра — отрадно-безмятежной.
Природа вся в трудах. Жужжат шмели,
Щебечут ласточки, хлопочут пчелы -
И на лице проснувшейся земли
Играет беглый луч весны веселой.
Лишь я один мед в улей не тащу,
Гнезда не строю, пары не ищу.
О, знаю я, где край есть лучезарный,
Луг амарантовый, родник нектарный.
Как жадно я б к его волнам приник! -
Не для меня тот берег и родник.
Уныло, праздно обречен блуждать я:
Хотите знать суть моего проклятья?
Труд без надежды — смех в дому пустом,
Батрак, носящий воду решетом.
Ты знаешь,
Мне так тебя здесь не хватает.
Я снова иду по проспекту, глотаю рекламу,
Прохожих, машины сигналят, но не замечаю.
Держусь и опять спотыкаюсь.
Уж лучше домой, на трамвае,
На наших с тобою любимых местах.
Ты знаешь,
Погоду здесь не угадаешь,
От этого все как-то мельком -
Прогулки и мысли, стихи на коленках.
Прости, но я очень скучаю.
Все носится перед глазами.
Я должен, я буду, я знаю.
Вернувшись домой, я пытаюсь уснуть.
Ястреб всегда над вечерними облаками.
Как ему, должно быть, печально!
В безмолвии ветра его цепким крыльям нет отдыха.
Что ты такое, моя душа-ястреб?
Что ты такое, моя, кружащая в небе, тоска?
Мой спутник на дороге, в пустых полях -
И тебе, должно быть, одиноко?
Мы вместе идём по лугам под треск кузнечиков,
Но не перемолвимся ни словом.
Что ты такое, моя душа-путник?
Что ты такое, моё одиночество?
Всего страшней для человека
стоять с поникшей головой
и ждать автобуса и века
на опустевшей мостовой.