Мы гордимся нашим великим русским языком и выражаем ему респект.
Только в клетках говорят попугаи, а в лесу они язык забывают. — это по поводу закона о добровольном изучении родного языка.
Мы гордимся нашим великим русским языком и выражаем ему респект.
Только в клетках говорят попугаи, а в лесу они язык забывают. — это по поводу закона о добровольном изучении родного языка.
— Где ж ты на гитаре так бацать наблатыкался?
— На каком же мерзопакостном языке ты говоришь, заблудший сын мой?
— Как на каком? На русском!
— О многострадальный русский язык...
— Вы говорите как заговорщик, – заметила девушка и тихонько улыбнулась, – Мы знакомы всего полчаса, а вы уже… Сначала практически обманом вытаскиваете меня из отеля. Приводите в это кафе на набережной. А ещё вы – русский… Это заметно по вашему произношению.
— Вы тоже русская, Олеся Михайловна, – невозмутимо ответил Сажин, перейдя на родной язык, – Это заметно по вашему бейджу.
В суффиксах — ан, — ян, образующих существительные прилагательных, пишется одно «н»... Да что же это за правила-то такие, где на каждое правило куча исключений?! Вот почему все прилагательные пишутся с одной «н», а «оловянный», «стеклянный», «деревянный» с двумя? У них что, блат в Министерстве образования?
— Это план всего дворца.
— Что здесь написано?
— Я не знаю. Похоже на русский...
— Хм... Это список русских городов и где во дворце находятся их артефакты.
— С каких пор ты говоришь по-русски?
— Я учился в нескольких лучших университетах Европы!
— Тебя исключали из нескольких университетов.
— Зато я впитал все те разнообразные знания, которые мне были предложены.
Молоденькая продавщица с любопытством посматривая на нестандартного посетителя, проследив за его взглядом, вежливо поинтересовалась:
— Вы хотите приобрести дрель?
— Хотел бы, — не стал скрывать Чапай, — но не приобрету. Цены у вас безбожные.
— Но у нас бренд, лучшие производители, — попыталась оправдаться продавщица.
Тщетно.
— Бесы твои производители! Нет у православной церкви таких деньжищ, чтобы всякие бесовские хитрости по безбожным ценам покупать. Вот и думай теперь, голову ломай, как же мне теперь без дрели сделать полезное дело.
— Могу предложить ручную, отечественного производства. Стоит недорого.
— Сие неразумно, — возразил Чапай. — Сама-то подумай, как честному человеку сверлить руками, когда под сверлом все дергаться будет, да еще и ор увечимый ирод может затеять прегнуснейший.
— Какой ор? — не поняла девушка.
— Ох и горе нам! — вздохнул рыцарь. — Мрёт русский язык, мрёт! Вам бы только юбки покороче цеплять, кои в прежние времена гулящие женки заместо нижних поддевать скоромились, не то что в открытую эдакую срамоту носить! А как русское слово услышите, так тотчас бельма свои преглупейше выпучиваете! Все бы вам презентации да мастурбации!
— Я…
— Не спорь со святым отцом, — нахмурился Чапай. — И это, паяльник мне дай.
— Вам какой? — поспешно спросила девушка.
— Ох и дура! Ну какой еще может быть паяльник? Электрический, вестимо.
— Да я понимаю, — чуть не плача заявила продавщица. — Но они разные, на сорок ватт, шестьдесят, сто. Есть…
— Хватит сорокой трещать, мне любой пойдет, лишь бы в жопу без помех пролез. И чтобы недорогой, наша церковь небогата.
Если грубо обобщать, то моя точка зрения очень проста: мат — это, в общем, такая же часть русского языка, как любое другое слово. Соответственно, употреблять его можно только к месту. Например, слово «монитор» (или любое другое) мы употребляем там, где этого требует смысл предложения («Монитор заляпан какой-то гадостью»), а не там, где мы хотим («Я шёл по монитор улице и кушал плюшку монитор»). С матом — та же ситуация.