Единственный способ удержать дело в руках — знать больше, чем любой из твоих подчиненных.
— В четырнадцать лет я сбежал из дома и после этого жил при луна-парке.
— В четырнадцать?
— Мне повезло. Я научился там уму-разуму. А когда началась война во Вьетнаме, попал в «зеленые береты» и продолжил образование. И основное, что я усвоил: та война была самой большой аферой. По сравнению с ней наши с тобой штучки — сплошное дилетантство.
Все будущее человечества можно прочесть в его прошлом. Подумай об этом, сынок. Тысячи лет назад существовали точно такие же люди, как ты и я. Мечтали, проживали жизни, складывали сказки и рожали потомков.
Она заплакала. Горевала по потерянному ребенку. И по себе. Оплакивала весь безумный мир.
Каждый солдат воюет на своей войне. Джеф вернулся из Вьетнама с презрением к бюрократии и непреходящим возмущением властью. Он отдал два года войне, в которой нельзя победить, и его приводили в ужас разбазаривание денег, имущества и жизней. Джефа воротило от обмана и предательства политиков. «Нас втянули в войну, которой никто не хотел, — самое больше надувательство в мире».
«Освободи свою жизненную энергию «ци»; она начинает вздыматься тяжело, как гора, но затем воспаряет, словно птичье перышко». Почувствовав, как «ци» заструилась по пальцам, Трейси сконцентрировала все свое существо на вечных, не подвластных времени, упражнениях.
Трейси нравилось бросать вызов и одерживать верх над умными богатыми людьми. Каждое приключение возбуждало, словно наркотик, и она ощущала потребность в новых и все более головокружительных эскападах. Единственное кредо, которым руководствовалась Трейси, — никогда не трогать невинных — она обводила вокруг пальца только жадных и бесчестных. Трейси дала себе слово: никто из ее жертв никогда не совершит самоубийства.
«У вас прекрасное здоровье, Дорис, — заявил доктор Раш. — Доживете до ста лет». Вот она, ирония судьбы.
— К кому мне обратиться, чтобы выдали чистый матрац? — спросила она.
— Ко Всевышнему. Вот только Он что-то давненько сюда не заглядывал.
Купер беспомощно наблюдал, как Трейси шла по главному залу аэропорта. Она была первой, кто сумел положить его на лопатки. И теперь, из-за этой женщины, ему предстояло отправится в ад. Трейси приблизилась к выходу на посадку, на мгновение задержалась, обернулась и посмотрела Куперу прямо в глаза. Она знала, что этот человек, как некое возмездие, преследовал ее по всей Европе. Было в нем нечто странное и пугающее, но вместе с тем жалкое. Почему-то Трейси почувствовала к нему сострадание. Едва заметно махнула на прощание рукой и пошла садится в самолет. Дэниэл Купер тронул лежащее в кармане письмо с прошением об отставке.
Cлайд с цитатой