Трейси нравилось бросать вызов и одерживать верх над умными богатыми людьми. Каждое приключение возбуждало, словно наркотик, и она ощущала потребность в новых и все более головокружительных эскападах. Единственное кредо, которым руководствовалась Трейси, — никогда не трогать невинных — она обводила вокруг пальца только жадных и бесчестных. Трейси дала себе слово: никто из ее жертв никогда не совершит самоубийства.
Среди клиентов Гранье были арабские принцы, английская знать, бизнесмены с Востока и главы африканских стран. По залу сновали скупо одетые девушки и принимали заказы на бесплатное шампанское и виски — Арман Гранье давно усвоил, что богатые больше, чем другие, любят получать все даром.
Амстердам — рай для туристов. Край мельниц и дамб, где двускатные крыши осеняют паутины отороченных деревьями каналов, и на плавучих домиках, украшенных ящиками с геранью, полощется на ветру белье.
Он начал сам придумывать аферы. Помещал рекламу в газетах, обещая за доллар цветные портреты президента, а потом рассылал жертвам обмана почтовые марки с его изображениями. Давал в журналах объявление, предупреждая, что осталось всего пять дней, чтобы внести свои пять долларов. Джеф не уточнял, за что надо вносить, но они тем не менее хлынули настоящим потоком.
Она долго лежала без сна и думала о том, о чем не имела права думать. Ее очень давно не волновал мужчина. Слишком сильно обидел ее Чарльз, и Трейси не хотела снова страдать. Джеф Стивенс был забавным компаньоном, но Трейси не сомневалась, что не подпустит его ближе. Очень просто влюбится в такого. Но очень глупо. Губительно. Хотя и приятно.
Теперь свобода стала для Трейси не абстрактным понятием, а чем-то физически осязаемым, непременным условием радости и вкуса жизни. Свобода означала, что можно вдохнуть свежий воздух, побыть одной, не стоять в очереди за едой и не слушать тюремные звонки. Она означала горячие ванны, приятно пахнущее мыло, тонкое белье, красивые платья и туфли на высоких каблуках. Означала, что у Трейси снова имя, а не номер.
Она заплакала. Горевала по потерянному ребенку. И по себе. Оплакивала весь безумный мир.
«Освободи свою жизненную энергию «ци»; она начинает вздыматься тяжело, как гора, но затем воспаряет, словно птичье перышко». Почувствовав, как «ци» заструилась по пальцам, Трейси сконцентрировала все свое существо на вечных, не подвластных времени, упражнениях.
Ежедневно через руки Трейси проходили миллионы электронных долларов. Работа захватывала — ведь она имела дело с животворящим кровеносным потоком, наполнявшим артерии мирового бизнеса. И до того как в ее жизни появился Чарльз Стенхоуп-третий, банковские операции казались Трейси самым волнующим делом на свете.
У Трейси осталось одно чувство: отомстить! Но отомстить не трем ее сокамерницам. Они такие же жертвы, как она. Отомстить людям, которую погубили ее жизнь!
Cлайд с цитатой