Нет ни в моем лексиконе, ни в практике такого понятия для оценки политиков «симпатичен», «какие-то чувства я к ним испытываю»... У меня нет чувств к политикам. Чувства я сохраняю совершенно для других вещей, которые к политике не относятся. Политика надо оценивать по тому, что он делает.
Николай Злобин: А я никогда и не скрывал своей позиции. Политика — это двойные и тройные стандарты. Чем больше стандартов в политике, тем она успешнее.
Владимир Соловьев: Забавно. При этом, вы — человек верующий.
Николай Злобин: Да.
Соловьев: Т. е. получается: здесь верим, а здесь не верим.
Николай Злобин: Причем здесь вера? Есть вещи, где должен быть один стандарт — уголовный кодекс. Украл — сел. А политика...
Владимир Соловьев: Если просто человек верующий, то он во всех своих движениях, как бы они ни были связаны с политикой, абсолютно во всех, он руководствуется своими базовыми принципами.
Я обычно всегда придерживался такого правила, и это самое лучшее: инициативу никогда не отдавать противнику. Инициатива должна быть в наших руках.
Иногда держать паузу очень важно. Это дает гораздо больше преимуществ потом. Политика иногда состоит из пауз между разговорами. Потому что когда ты делаешь правильную паузу, дальше ты уже получаешь инициативу.
Почему вы называете это мягкой силой? Мне пытаются навязать свои национальные интересы, и все. Они пытаются поменять национальные интересы других стран, или правительство, или режим. Значит, это не сила. Почему нужно пользоваться этим словом для маскировки, чтобы затушевать грубую силу против интересов государства? На силу отвечают силой. Мягкая сила — это эмбарго. Мягкая сила — это финансовое удушение. Россия этого никогда не предпринимала. Потому что Россия по-другому смотрит. У России есть другие преимущества. Применение мягкой силы, угрожающей государству, это та же война. И тогда надо защищаться.
Если продолжать интеллектуальный разговор, то здесь такая сложная комбинация, а Россия выбирает здесь позицию традиционно Древнего Китая. Мы как раз тихо-аккуратно смотрим на драку. И у нас здесь идеальная ситуация. Кто бы ни победил — мы в выигрыше.
Надо трезво оценивать свои силы. Надо абсолютно четко знать, а какова цель противника. И надо очень четко представлять себе, что нельзя поддаваться желаниям, иллюзиям, надеждам.
Между добротой и политической неграмотностью, политической глупостью — три больших разницы, как говорят в Одессе.
Если в определении санкций были заложены мысли, хотя мне трудно назвать это мыслями, что нужно будет договариваться с какой-то будущей украинской властью, то это значит, что ничему не научились. С какой будущей украинской властью? Кто-то думает, что украинский народ может определить сам свою судьбу и ту власть, которую он хочет? В современной Украине? Кто-то истории не знает, не видели ни одной страны, где есть железная диктатура, где за несогласие с властью кости ломают, убивают, сажают в тюрьму? Народ при этом может что-то сделать? Все эти сказки о революции, которые делают народы, это для супер-либералов, которые ничего не знают и для гимназисток у университете. Народ никогда не делает революцию, когда против него стреляют. Это еще определил Наполеон. Он сказал: эти идиоты, которые допустили революцию. Два артиллерийских орудия — и не было бы великой революции. Что он и сделал.
Я, конечно, понимаю, что есть люди, которые всё знают лучше нас, у которых есть стратегия. Ну так говорят! Так говорят! Ну я пока признаков этого, честно говоря, не вижу. Мне кажется, главная стратегия заключается в том, что: «Давайте подождём, авось рассосётся!» Вот это — не план, на мой личный взгляд!
Месть — это не дело государства. Государство занимается обеспечением безопасности своих граждан.
Cлайд с цитатой