А ведь власти без крови не бывает...
Я же зарок дал — крови не лить! А царское место — кровавое, невозможно на троне усидеть, никого смерти не предав! Вот чего я боюсь, вот чего я не хочу!
А ведь власти без крови не бывает...
Я же зарок дал — крови не лить! А царское место — кровавое, невозможно на троне усидеть, никого смерти не предав! Вот чего я боюсь, вот чего я не хочу!
— Доволен?
— Верну, что вы из казны умыкнули — буду доволен.
— А-а-а... Дак ты не о себе радеешь? Вон оно что... О государевых делах твоя забота?
— Не веришь?
— Ну конечно не верю. Столько лет живу и всё при власти — не встречал таковых. Хотя, кто о радении государю громче всех кричит, те первейшие воры завсегда и есть. И ты таков, Бориска...
Что: прикажете коршуну жрать незабудки?
Шакалу сделаться кроликом?
Или, по-вашему, волк
сам себе добровольно
выдернуть должен клыки?
Чем вам не нравятся правые?
Чем не нравятся левые?
Отчего с таким изумлением
вы, как кретины,
уставились в телевизионный экран!
Ах, вы узрели неправду
в очередной передаче!
В нынешнем мире
воров меньше, чем обворованных.
Кто рукоплещет взломщикам?
Кто возводит убийц в почётные граждане?
Кто исступленно жаждет,
чтобы его околпачили
и обобрали, как следует?
Вот вам зеркало: гляньте,
узнайте самих себя,
робких,
страшащихся грубой суровости правды,
неумолимости знанья,
передоверивших право на бессмертную мысль
стае волков!
Вденьте в ноздрю кольцо -
вот для вас лучшее украшенье!
Нет такой глупости,
которую вы бы не слопали,
самый дешёвый обман
способен вас тут же утешить,
самое мерзкое рабство
примете вы за свободу.
Жабоподобные овцы,
как вы друг с другом грызётесь,
как вы друг друга морочите!
Братство царит средь волков,
в крепко сколоченных стаях.
Слава разбойникам!
Вы же,
когда вас хотят изнасиловать,
лениво ложитесь
на постель послушания.
Скуля,
вы по-прежнему лжёте:
вам нравится быть растерзанными.
Нет, вы не измените мир.
Они восхваляют его, как самого Богобоязненного, как чистейшего из всех королей, как одного из самых любящих мужчин, и как умнейшего из правителей, что когда-либо вступали на Французский престол, но только я знаю, что все это лишь пущенная в глаза пыль, и ничего больше.
Кровь-то человечья, да слёзы, да пот людской — это для земли, может, как керосин для лампы? Есть — горит, нету — потухла...
Все их речи — речи мертвецов. И мертвецы эти питаются живыми. Им кажется, будто у них в тарелке стейк с икрой, а на самом деле они жрут людей.
Войны продолжались, опустошалась Речь Посполитая, опустошалась Украина. Ненависть поселилась в сердцах и отравила братскую кровь...