Жить было бы невозможно, если бы сердце не обладало способностью радоваться искрящемуся под солнцем снегу и обмытой летним дождём листве, песне соловья на восходе и шелесту поспевающих хлебов, высокому синему небу и человеческим голосам под ним; если бы оно не обладало вечной способностью волноваться и вечной потребностью любить…
Вечный зов
Жизнь обязательно всё по полочкам разложит — хорошее к хорошему, плохое к плохому. Жизнь справедливость любит.
— Вы обо мне всё знаете. А я о вас ничего. Вместе ж живём.
— Живём... Все люди вместе живут. Да поврозь часто думают. В этом все и горюшко на земле. Весь корень тут.
Кровь-то человечья, да слёзы, да пот людской — это для земли, может, как керосин для лампы? Есть — горит, нету — потухла...
Надежда, не успев родиться, тут же умерла, как умирает, испаряется моментально капля воды, случайно пролитая на пыльную, иссушенную зноем землю.
Именно за постижение людьми, каждым человеком этой вроде бы простой истины, простого вопроса — как и зачем жизнь свою прожить — и идёт на земле такая борьба.
Война — какая-то кровавая лотерея, никогда никому не известно, что, где и как произойдёт, всё зависит от миллионов и миллиардов случайностей, всё решают минуты, секунды, мгновения...
Добро, оно неприметное, радость недолго, может, и помнится. А зло не забывается ух сколько, всё жжёт и жжёт, выедает внутри всё самое живое. И потому кажется, что зла на земле сильно уж много, что его больше, чем добра. И что плохих людей на земле больше. А это обман.
Судьба, видать, определена каждому своя: кому — песни петь, кому — за горло певцов душить, забивать пенье обратно в глотку.
Порой и одного достаточно, чтобы жизнь человеку исковеркать. Ведь смотря какой силы подлец.