На плацу остался только фантомасно-зеленый Ленин с вурдалачьими оранжевыми глазками.
Наутро солнце пробилось сразу во все щели и трещины, беспощадно выпаривая из них жизнь. Вода на ходу распадалась на молекулы. На одной из них отправилось в дальнее путешествие и «Я». Наверху оно найдет мириады себе подобных, сколько-то времени пробудет с ними и однажды вернется на землю. Как прозрачный весенний дождик. Или как армия разгневанных ангелов.
Но патриотизм оказался плохим афродизиаком.
Но солнце не хотело нас подпускать. Оно искусно пряталось за тучками, потом подмигивало и снова скрывалось в облаках. Оно напоследок явило нам геенну ангины, шрамы на шкурах кашалотов, стилет стиля... И пропало насовсем.
Так речной человек вновь не получил ответа на главный вопрос своей жизни. Он, строго говоря, вообще ничего в ней не понял. И впоследствии умер.
На плацу остался только фантомасно-зеленый Ленин с вурдалачьими оранжевыми глазками.
Она — злюка, москвичка, интеллигентка.
... страшная высота степени кадоша предполагала и страшные же испытания для ищущего. Одному Богу было ведомо, что могло теперь явиться послу из непроницаемой тьмы глубочайшего подземелья, где бесстрастный поручитель оставил его в одиночестве.
«Свобода» натрындела.
Над городом висела свистящая, иссасывающая тишина. Словно сам Космос взасос целовался с Москвой...
То есть сколько-то свободы тебе перепадает и в империи – украсть, соврать, съехидничать. Эжопов язык. Кухонные революции: низвергай кого хочешь.
Потом свободно можешь настучать на вчерашних сонизвергателей. Свободно ведь могут и они на тебя.
Cлайд с цитатой