Снег, превращаясь в кашу, сползает на дорогу,
На улице то слякоть, то снова гололёд.
Добрался до работы. Живой? И слава богу!
Сиди в тепле, работай! Пей кофе и не ной.
Снег, превращаясь в кашу, сползает на дорогу,
На улице то слякоть, то снова гололёд.
Добрался до работы. Живой? И слава богу!
Сиди в тепле, работай! Пей кофе и не ной.
Метёт метель, и на седой висок
Снежинки падают, как весточка из детства.
Повесить бы на ёлочку носок
И ждать чудес, без ложного кокетства —
А пусть конфет насыплет дед Мороз!
Не денег и не статусов, не власти,
А шоколад, нугу и абрикос
И пусть еще добавит веры в сказку.
У сына мамины глаза и мой упёртый нрав.
Докажет праведность свою, пусть даже он не прав.
Достигнет, сможет, лучшим быть ему совсем легко.
Смотрю и сердце ёкает: пойдёт он далеко.
Как заложить в нём доброту, ведь чтоб мужчиной быть
Он должен научиться ждать, быть верным и любить,
Быть чутким, искренним, простым, когда придёт момент,
А для него пока вся жизнь — сплошной эксперимент.
Шар Земной — такой огромный!
Обойти бы от и до!
С рюкзаком, мечтами полным,
Мимо дома своего.
Скрыться где-нибудь в пещерах,
И о смыслах размышлять,
Об ответственной карьере
Вообще не вспоминать!
Вспомнить, кто я и откуда,
И куда, зачем иду,
И вернуться, с верой в чудо,
Снова к дому моему!
Не возмущайтесь, диким строем
Меня за все стихи коря,
Грехи лирических героев
Не все беру я на себя.
Они о чём-нибудь страдают,
Им так положено вполне,
Я голос им предоставляю,
Но это всё не обо мне!
Снег, превращаясь в кашу, сползает на дорогу,
На улице то слякоть, то снова гололёд.
Добрался до работы. Живой? И слава богу!
Сиди в тепле, работай! Пей кофе и не ной.
Красноречие дороже денег, славы и власти, ибо последние очень часто достигаются благодаря красноречию.
Я хотел покоя, а не скуки.
Я хотел любви, а не привычки.
Почему же разомкнулись руки
И огонь ушёл из жизни личной?
Я хотел работы, а не рабства.
Я хотел бы странствий — не скитаний.
Я хотел самим собой остаться.
А теперь вот нет уже желаний.
Мы молоды, пока живем в «одном формате» с нашими детьми. Пока те, кому 25-35 любят нас за то, что мы клевые, а не потому, что мы родители. Пока их любовь к нам свободна от снисходительности и терпения медсестры или сиделки.