Я уважаю уставы чужих монастырей, по крайней мере, в тех случаях, когда мне нравятся их стены.
... своё будущее мы создаем желаниями и поступками, а основной инструмент воздействия на прошлое — память.
Я уважаю уставы чужих монастырей, по крайней мере, в тех случаях, когда мне нравятся их стены.
... своё будущее мы создаем желаниями и поступками, а основной инструмент воздействия на прошлое — память.
— Проследишь, чтобы несчастный ребёнок не сбежал домой в последний момент.
— И это тоже. Несчастный ребёнок, которого моя злая воля гонит в один из лучших отелей прекраснейшего европейского города. Бедняжечка.
Неприятных людей я предпочитаю видеть только после полудня. Утром всё и так достаточно непросто.
Это был Адский-Уборщик-из-Тьмы. Ходит по домам, прикидывается сантехником, ищет беззащитных, доверчивых женщин. Как найдёт такую — свяжет по рукам и ногам и ну чистоту в квартире наводить. Бедняжка стонет, просит пощадить, оставить хоть немного пыли по углам. Но Адский Уборщик неумолим...
У меня есть прекрасное правило: если происходящее перестаёт нравиться, надо немедленно уходить. Легко сказать, но чертовски трудно осуществить, и всякий раз, когда мне это удается, я мысленно ставлю себе жирную, лоснящуюся «пятерку».
Известное дело, когда почва под ногами перестаёт казаться надёжной, единственный выход — поместить на эту самую почву ещё и задницу, такая смена позиции придаёт уверенности — иногда.