Гастрономически примитивный орган — сердце. А каким оно стало символом жизни... И того, что делает нас людьми — и плохого, и хорошего, любви и боли.
Наберись сил, как подобает воину перед битвой. Но не забывай, что сердце твое там, где сокровища. А их надо найти, ибо только так всё, что ты понял и прочувствовал на пути к ним, обретет смысл.
Человек не властен над своим сердцем, никого нельзя считать преступником за то, что он полюбил или разлюбил.
Его метания по свету, поиски счастья, ужасная рана на виске Загрея, эта мешанина из мозгов и костей, тихие благодатные часы в «Доме перед лицом Мира», его жена, его надежды и боги — все это предстало перед ним подобием неизвестно почему полюбившейся истории, чужой и вместе с тем близкой, показалось чем-то вроде книги, затронувшей самые сокровенные струны его сердца, но написанной кем-то другим. Впервые в жизни он чувствовал себя причастным к одной-единственной реальности: то была тяга к риску, жажда силы, инстинктивное осознание своего родства с миром. Поборов в себе гнев и ненависть, он больше не знал и сожаления…
Никто не может досконально знать человека, не будучи разве что в него влюбленным. Благодаря этой любви мы видим потенциал в своих любимых, благодаря этой любви позволяем своим любимым увидеть в себе этот потенциал. В выражении этой любви потенциал наших любимых и реализуется.
Он спросил меня, как я себя чувствую. Я ответила, что ничего не чувствую. У меня камень в том месте, где должно быть сердце.
Стокгольмский синдром — пассивная психологическая реакция на нового хозяина, важнейший инструмент выживания. Либо приспособишься к тому, кто тебя поймал, либо тебя съедят.
Дьявол был ярмом на шее человечества с того момента, как мы начали думать и мечтать.
Я кое-что ощущаю в своем мертвом черном сердце. Я не понимаю, как там может еще хоть что-то жить, но это так. Это не совсем полноценное чувство, а лишь его эхо. Слабое, но неоспоримое.
Cлайд с цитатой