Жизнь не жалеет сил, чтобы загнать в ловушку,
прижать к земле и время вспять пустить.
Хочу я сохранить свободной душу
И бесконечность мира ощутить!
Не затоптать меня слепому стаду,
Я распрямлюсь и вновь спасусь от них.
Хоть сердцу этому так мало места надо -
Вселенная тесна для чувств моих!
Сколько бы еще не пришлось пройти миль, преодолеть расстояний – я уже никогда не смогу забыть тебя. Невозможно забыть того, кто раскрыл для тебя целый мир, будто разноцветный зонт над головою. Летней ночью, когда шел дождь, или зимой, когда тихо падал снег, или в минуты верного одиночества я понимала: эти мгновения больше не повторятся. Ни в моей жизни, ни в твоей. И все, что остается – это воспоминания. Не мы, а они.
Воспоминания ведут и составляют нас. Жизнь – это не только та часть реальности, которую люди проживают фактически. Всегда есть что-то, самое сокровенное и дорогое, заставляющее нас испытывать то, что нельзя подтвердить никакими достоверными фактами. Пожалуй, это самая глубокая и пронзительная нота нашего внутреннего звучания. Для некоторых людей именно она и воплощает саму жизнь. Эти мечтатели живут воспоминаниями, своими и чужими, цепко держась за них, как за единственную опору.
В чем была наша сила? Кем были мы с тобой в прошлом? Были ли мы чьим-то воспоминанием? И станем ли для кого-то еще одной мечтой, изменившей их жизнь?
Нашу жизнь изменило не время. Мы сами изменили ее – так, как подсказывали чувства…
Женское начало априори несет в себе глубокий смысл. Это темное, непознанное. Ведь не зря же основные понятия – жизнь, смерть, любовь, вселенная – именно женского рода…
Не было на свете двух сердец столь же открытых и близких, вкусов столь же общих, чувств столь же согласных и душ столь же созвучных между собой.
Всё дело в том, чтобы мы любили, чтобы у нас билось сердце — хотя бы разбивалось вдребезги! Я всегда разбивалась вдребезги, и все мои стихи — те самые серебряные сердечные дребезги.
... А на земле печали,
Засеянной горючими слезами,
Лишь древо слёз и вырастет. Вина -
Мать наказанья. Наша жизнь не кубок
Волшебный, что по прихоти судьбы
Несчастным желчь подносит, а счастливым
Токай кипучий. Жизнь — кусок вселенной,
Она мотив в симфонии единой.
Я в юности всегда думал: что это поэты вечно любовь с морем сравнивают? А потом понял: а ведь верно, очень похоже. Только первая, юная любовь — она как море бурное, штормовое, вроде «Девятого вала» Айвазовского. Всё бушует, всё бурлит, тебя туда-сюда как на волнах швыряет, кажется, что и жив-то не останешься. А зрелая любовь совсем другая. Как штиль. Ночь, лунная дорожка на воде, волны тихонько плещутся, точно ласковую песню поют. А ты смотришь вокруг и недоумеваешь: «Красота-то какая, Господи! И тишь, и благость… И как я раньше вообще мог жить-то вообще без этого?»
Time passes by, time's gonna fly,
Life is much too short to understand it,
Don't even try.
Time passes by, time's gonna fly,
Don't fill up your heart with hate and anger,
Give it a try.
У такой живой, неудобной, изменчивой и непослушной,
На страсть и ярость способной, не выходит быть равнодушной.
И пусть ещё много пробелов, ошибок, сбоев, запретов, -
Я конкурирую смело с армией мёртвых предметов!
Сердце человеческое нуждается в отдыхе, когда поднимается на вершины привязанности, но редко останавливается на крутом склоне враждебных чувств.
Cлайд с цитатой