А я стою, чего-то жду,
А музыка играет и играет.
Безумно я люблю девчонку ту,
Которая меня не замечает.
Остановите музыку,
Остановите музыку
Прошу вас я,
Прошу вас я:
С другим танцует девушка моя!
А я стою, чего-то жду,
А музыка играет и играет.
Безумно я люблю девчонку ту,
Которая меня не замечает.
Остановите музыку,
Остановите музыку
Прошу вас я,
Прошу вас я:
С другим танцует девушка моя!
Любимый мой дворик,
Ты очень мне дорог,
Я по тебе буду скучать!
И будут мне сниться
Моих друзей лица,
Скорее дай руку и прощай.
Дарю сразу всем
Хоккейный свой шлем,
Быстроногий свой
Велосипед,
И транзистор, что порой
Включал чуть свет.
Сейчас допою и вам
Гитару свою отдам,
Вспоминайте обо мне
Хоть иногда.
После Гоголя, Некрасова и Щедрина совершенно невозможен никакой энтузиазм в России. Мог быть только энтузиазм к разрушению России. Да, если вы станете, захлёбываясь в восторге, цитировать на каждом шагу гнусные типы и прибауточки Щедрина и ругать каждого служащего человека на Руси, в родине, — да и всей ей предрекать провал и проклятие на каждом месте и в каждом часе, то вас тогда назовут «идеалистом-писателем», который пишет «кровью сердца и соком нервов»... Что делать в этом бедламе, как не... скрестив руки — смотреть и ждать.
Просто есть такие люди, они... они чересчур много думают о том свете и потому никак не научатся жить на этом...
Кто подошла ко мне так резко
И так незаметно?
Это моя смерть!
Кто ложится на меня
И давит мне на грудь?
Это моя смерть!
Кто носит черный галстук
И черные перчатки?
Это моя смерть!
Кто подверг меня беспамятству
И ничегоневиденью?
Это моя смерть!
Нет ничего хуже предательства родного человека. По себе знаю. Ты теряешь мгновенно веру во все. В любовь, доверие, надежду и то, что когда-нибудь ты сможешь еще стать счастливым.
Прожить так много, но помнить так мало… Может, я должен быть благодарен?
После этого всё трагически улетучится и появится возможность видеть лишь чудесное…
— Хорошо летаешь!
— Даг... Он бы смог лучше.
— Мне жаль, Джош. Он был храбрым солдатом.
— ... И моим другом... Если мы не поможем Крису и Шеве, то его смерть была напрасна.
— Ты прав. Давай найдём их.
Любовь — обман, и жизнь — мгновенье,
Жизнь — стон, раздавшийся, чтоб смолкнуть навсегда!
К чему же я живу, к чему мои мученья,
И боль отчаянья, и жгучий яд стыда?
К чему ж, не веруя в любовь, я сам так жадно,
Так глупо жду её всей страстною душой,
И так мне радостно, так больно и отрадно
И самому любить с надеждой и тоской?