Хардли Хавелок. Ренегат

Другие цитаты по теме

У меня не раз возникало подмывающее чувство убежать, но я всегда говорила себе, что у меня будет еще куча возможностей это сделать. И теперь, когда у меня нет и шанса, я думаю, что нужно было совершать побег раньше, без лишних раздумий и сомнений. И из этого выходит: даже самую безумную идею нужно воплощать в тот самый момент, когда она пришла, иначе, отложив ее на потом, мы навсегда с нею расстанемся.

Он прекрасно знает, что является для меня всем, даже жизнью. Я бы не пережила его смерти, ведь потеряв того, кого любишь, больше не хочется жить, хочется исчезнуть, сгинуть, но не терпеть возникшую пустоту.

Если каждое сомнение оставляет памятный кровоточащий шрам на сердце, тогда мое изрезано вдоль и поперек. Я не знаю, что я за человек и человек ли я вообще, после этого.

Настоящая любовь не умирает, даже под тяготой длительного расставания.

Когда-то я бы смирилась со своей трагичной участью, но, имея назначенную цель и для кого жить, я не могу так просто сдаться. Не уверена, что умерев, смогу что-то доказать и изменить, но заставив себя бороться, мне уж точно удастся донести, что я кое-что еще в состоянии сделать и меня не так просто сломать.

Он хороший, теплый человек, с которым чувствуешь себя, как дома, и, познавший немало горя, которое не подкосило его, а заставило стать сильнее. А еще он великолепно меня понимает, даже с полувзгляда, будто читает мои мысли. И иногда мне кажется, что мы созданы друг для друга. Хотя, так оно и есть.

У нас слишком мало времени, чтобы коротать его поодиночке, жалеть о несделанном и притворяться, что нас никто и ничто не волнует. Эта непоправимая ошибка, которою мы, так или иначе, совершаем.

Я знаю, что ты чувствовал, потому что я чувствовала тоже самое. И мне было паршиво... Но, знаешь, ничего удивительно, я всегда тебя разочаровываю — это то, что у меня получается лучше всего.

Папа часто говорил, что нет ничего приятнее, чем посидеть в беззвучии и послушать металлический лязг своих мыслей. А Касс, по-моему, не очень любила уединение, утверждая, что нет звука хуже, чем гул тишины, в котором что-то пугающе шевелиться.

Мы сами определяем, что такое уродство. То есть, если человек имеет, по нашему мнению, некие отклонения — мы считаем его другим. Все, что мы определяем как ненормальность, патологию или отклонение — это всего лишь наше мнение.