Здесь что-то от мудрости прожитых веков. Здесь способность прощать живет, словно в небо проросшая и словно с людьми сообща.
Когда ты век бежал за эхом, стирая сердце до прорех, и встретил, встретил человека, но жалок этот человек.
Здесь что-то от мудрости прожитых веков. Здесь способность прощать живет, словно в небо проросшая и словно с людьми сообща.
Когда ты век бежал за эхом, стирая сердце до прорех, и встретил, встретил человека, но жалок этот человек.
Все немы, все глухи. Не люди — ленивые мухи, под осень летая все медленнней, все тяжелей, лишенные ценностей (то есть обрюзгшие духом), не люди, не люди, давно не найти здесь людей.
Пиши про вещь. Любая из вещей хранит в себе прообраз человека: упрямство мысли или дряблость шей, другой ли признак, или призрак некий. Все стоит слов, все свой имеет вид и глубину, и молодость, и старость.
Закат. Притушен свет. Окно. Чернильница. И люди. Здесь так много, много их. Весь век шумит вокруг, растет и ширится. Но ты живешь во мне. И нет других.
Любить или вернуться в одиночество, и молча видеть, как тоскует век: как Богово немыслимое зодчество ломает неуместный человек.