Я верю в тебя, даже если ты в меня нет.
— Все знают мистера Мердока?
— Знают?! Да он мне руку поджёг!
— А на мне он вышил молнию!
Я верю в тебя, даже если ты в меня нет.
— Все знают мистера Мердока?
— Знают?! Да он мне руку поджёг!
— А на мне он вышил молнию!
— Почему мы падаем в танке?
— Потому что самолет взорвался.
— Что-что?! Когда?
— Недавно. Дроны подстрелили.
— Какие дроны?
— Те же самые, что снова хотят убить нас.
— Это ты виноват, Ганнибал!
— Не волнуйся, мы не летим.
— Потому что мы падаем! Я знаю!
Не верь дневному свету,
Не верь звезде ночей,
Не верь, что правда где-то,
Но верь любви моей.
Атеизм не повод для извинений. Напротив, им нужно гордиться, высоко держать голову, потому что атеизм практически всегда свидетельствует о независимом, здравом рассудке, или даже о здоровом рассудке.
Воинствующая глупость — как саранча, пожирающая всё живое. Но еще опаснее для человека мирная глупость, облаченная в одеяния веры, — от неё иссушается сердце и истлевает воля.
Я дала Генри эту книгу, чтобы у него было что-то, что должно быть у всех — надежда. Вера в то, что счастливый конец хотя бы возможен — это большая сила.
Вера — это тебе не кайф, вера — продукт страданий многих поколений, над верой трудиться надо тысячелетиями и ежедневно.
Веру нельзя проповедовать, как и нельзя проповедовать любовь. Их проповедь звучит красиво, но в действительности является пустым звуком.