Этот город больше, чем реальность, но меньше, чем сон, потому что это чужой сон, улыбка Альмутасима, свет в середине тоннеля, до конца которого еще никто не добирался живым...
Не забудьте погасить мир перед сном.
Этот город больше, чем реальность, но меньше, чем сон, потому что это чужой сон, улыбка Альмутасима, свет в середине тоннеля, до конца которого еще никто не добирался живым...
— (...) Знаешь, как мне страшно?
— Почему страшно? — удивляюсь.
— Потому что ты изменился (...) И я изменилась. А хочется, чтоб всё стало как раньше.
Всем для счастья надо мало. При этом у каждого имеется в наличии очень много всякого, разного. Но всегда чего-то не того.
На самом деле мертвецы — вполне миролюбивый народ. Им не до нас, мягко говоря. А оживший мертвец из мифа — это просто персонификация прошлого. Когда оно оживает и вторгается в настоящее, время портится. Оно становится ядовитым и сокращает жизнь. Ожившее прошлое может оказаться смертельно опасным...
Бессонница — превосходная штука, если отрешиться от телесных неурядиц и сосредоточиться на дивным образом преобразовавшейся реальности.
Глупая штука — сны. Даже если сон хороший, он всё равно плохой, потому что по сравнению с ним реальность кажется еще более отвратительной.
В этой жизни реальность и сон переплились так тесно, что одно неизменно торжествует над другим.