Верю я, что оценят потомки
Строки ночью написанных книг, -
Нет, чужая душа не потемки,
Если светится мысли ночник.
И, подвластные вечному чувству,
Донесутся из мрака времен -
Трепет совести, тщетность искусства
И подавленной гордости стон.
Верю я, что оценят потомки
Строки ночью написанных книг, -
Нет, чужая душа не потемки,
Если светится мысли ночник.
И, подвластные вечному чувству,
Донесутся из мрака времен -
Трепет совести, тщетность искусства
И подавленной гордости стон.
В какие бури жизнь ни уносила б -
Закрыть глаза, не замечать тревог.
Быть может, в этом мудрость, в этом сила,
И с детства ими наградил Вас бог.
Речь не идет о мудрости традиций
Но о стене из старых рифм и книг,
Которой Вы смогли отгородиться
От многих зол, — забыв их в тот же миг.
Достоевский на несколько дерзких шагов оказался впереди своего времени. Следуешь за ним со страхом, недоверчивостью, потрясением — но всё равно следуешь. Он не отпускает, ты обязан идти за ним… Его следует просто назвать уникумом. Он пришёл из ниоткуда и ни к какому месту не принадлежит. И всё же он всегда остаётся русским.
Всякий раз, когда, отложив книгу, ты начнешь плести нить собственных размышлений, — книга достигла цели.
— Медленно развивай действие, а потом раз — и ошеломи читателя. А последний абзац вообще не нужен.
— Не понимаю. Если вы знаете, как писать, почему сами не пишете?
К сожалению, не всему могут научить книги. Они не могут подсказать, что сделать, чтобы ваша жена была счастлива; они не могут научить вас дорожить соседями; они не могут предупредить вас, что человек, живущий напротив, опасен. Нет, по-настоящему учиться можно только на своих ошибок. Но, конечно, если вы из-за этих ошибок попадете в тюрьму, хорошо иметь под рукой книгу, которая поможет скоротать время.
— «Он обернулся, и в комнату вошла она. Длинные стройные ноги. Короткая юбка... А выше — полные, круглые груди — словно две дыни. Налитые, сочные, плотные...»
— Что? Словно дыни? Вечно у тебя сравнения с овощами. А дыни какого сорта? Канталупы? А может, лучше — арбузы?
— Дура, это литература! Люди любят такие сравнения. Они создают настрой.
— Глупость какая-то.
— Это чувственно, романтично!
Если романам случается оказывать такое большое влияние на нравы и привычки, то происходит это не столько к чести книг, сколько к стыду эпохи.