Он живет чувствами, а чувствует сердцем, — это лучшее, на что способен человек
Но бог дал человеку ум, который возмещяет несовершенство чувств.
Он живет чувствами, а чувствует сердцем, — это лучшее, на что способен человек
Он боится, что я уйду. Я сказал, что не уйду, что никогда и мысли не допущу ни на секунду. Он мне не верит. Нам обоим сложно верить хоть во что-то, но мы всегда должны верить друг в друга.
— А когда сажал их на кол, что ты чувствовал? Стыд, ужас, силу? Ответь мне!
— Ничего. Ничего я не чувствовал. И это самое страшное зло.
Любовь — это нечто большее, чем восхищение красивым лицом и мужественным телом, чем благоговение перед умением обращаться с мечом. Она не имеет ничего общего с удовольствием, испытанным в его объятиях. Любовь — это чувство, которое взращивается годами совместной жизни, разделенная радость от рождения детей и печаль от неизбежной потери некоторых из них. Любовь — это уважение и признательность мужчине за его защиту. Это общий семейный очаг.
... ты повзрослеешь тогда, когда перестанешь запихивать в любовь все чувства подряд. Близость, зависимость, дружбу, ожидания. Все, что кажется тебе реальностью, ты придумал сам. Научись наслаждаться тем, что есть. Без определений.
Ричард воспринимал своё одиночество, как нечто священное. Как заслуженную медаль почёта. Как плащ, чтобы отгородиться от жизни, как свою безопасность. Одиночество было его сущностью. Это стало причиной появления в его жизни людей, судивших о нём со слегка прикрываемом презрением. Ричард был уверен, что он не нравится другим, что тяжело для мужчины. Возможно от того, что он ничего не давал, он ничего и не получал взамен. В любом случае, это стало невыносимо. Самые тёплые чувства, которые он испытывал к друзьям, были либо воображаемыми, либо вымершими. Ричард дошёл до такой точки в жизни, когда этого уже стало не хватать, и он встретил девушку, она была тёплая, и она была печальная, и она была так одинока, что напомнила ему о самом себе. Она понесла такую утрату, какой никогда ни у кого не должно быть. И она знала кое-что, и научила его этому, и Ричард думал, возможно вот это как – дружить? Может быть… Это был только проблеск, едва ставший реальным, но в эти несколько длинных зимних дней она дала ему так много, что Ричард смог продолжить жить. А что он дал ей? Только несколько слов на листе бумаги. Не так много, возможно, но для Эбби он надеялся, этого было достаточно.
Нежное очарование осени радует и восхищает. Его не скрыть ни под плотной вуалью предрассветных туманов, ни под серебряными нитями, распутываемыми из дождевого клубка.
Осень как робкая надежда, исполненная легкой грусти. Именно в этот период мы чаще предаемся меланхолии, скрадывающую нашу неуверенность и ранимость.
Ветер галантно кружит в танце свою партнершу-осень в шелковом платье. Стыдливо взирают на них оголенные деревья, расставшиеся со своими пестролистными одеяниями.
Осенний воздух еще укутан теплым облаком, словно шарфом. Эта энергия жизни сосредоточена в сердце ее бессменного владельца – предзакатного светящегося диска. Солнце сядет, и вместе с ним уйдет тепло, согревающее все вокруг.
Дневные звуки, шумные и звонкие, уснут, уступая место своим ночным сестрам, вкрадчивым и тихим. Выглянет луна, а следом за ней подруги-звезды. Верные хранители темного небосвода и земных секретов, не скрыть от вас ни требовательного взгляда, жалящего губы, ни жгучего поцелуя.
Невозможно тебя забыть. Как жаль, что все проходит. И самые важные слова, брошенные когда-то на ветер, уже не вернуть. Они улетают с последним ключом теплокровных созданий, похожих чем-то на нас стремлением найти свой дом, надежный и безопасный. Найти и проверить себя, в этом долгом путешествии от дома к дому.
Реки и озера скованы льдом, но под неподвижным серым слоем бежит вода – живая, чистая, отважная. Она не сдается ни перед зимними морозами, ни перед другими испытаниями, через которые ей предстоит пройти. И так год за годом, сезон за сезоном.
Можно бросать вызов, нарушая установленные законы, но противиться законам природы бессмысленно. Мудрая вода замирает, дожидаясь прихода своей весны.
И мы замрем, обнявшись на прощанье. Никто из нас не виноват. Просто наступила осень. Просто осень в наших чувствах.
Когда мы впервые появились вместе, все только и говорили, какие мы разные с Бредом. Поэтому сейчас немного смешно слышать, когда говорят, что мы с ним похожи. На самом деле мы очень разные, зато прекрасно дополняем друг друга.
Стесняться собственных слёз — значит не признавать свои чувства. Самое главное — перед собой.