Он живет чувствами, а чувствует сердцем, — это лучшее, на что способен человек
Для того и пью, что в питии сем сострадания и чувства ищу. Не веселья, а единой скорби ищу... Пью, ибо сугубо страдать хочу!
Он живет чувствами, а чувствует сердцем, — это лучшее, на что способен человек
Для того и пью, что в питии сем сострадания и чувства ищу. Не веселья, а единой скорби ищу... Пью, ибо сугубо страдать хочу!
... его голос стал бархатным и одновременно печальным, но в нем присутствовали шумы, некие всполохи интонаций. Если бы голос имел цвет, этот был бы тёмно-вишнёвым.
Возможно, я сейчас счастливее, чем когда бы то ни было раньше, и все же я не могу не признать, что отдал бы все, чтобы быть тобой — бесконечно несчастным, нервным, диким, заблудившимся и отчаявшимся шестнадцатилетним Стивеном. Злым, тоскующим, неуклюжим — но живым. Все потому, что ты знаешь, как чувствовать, и это знание куда важнее, чем то, что ты чувствуешь. Омертвение души — единственное непростительное преступление, и если счастье и может что-то изменить, так это замаскировать его.
— Как вы не понимаете, Тополев? Человек не может постоянно испытывать чувство животного страха! Я боюсь!
— Когда же наконец поймете, Валентина, что лучше испытывать страх, чем вообще ничего.
Мы видим, что мы с вами — чувствующие, переживающие существа. Почему же тогда мы можем отрицать и не давать права Высшему первоисточнику всех чувственных живых существ обладать чувственностью?
Если я полюблю, то на всю жизнь, я отдамся чувству вся, душой и телом, потеряю голову и забуду прошлое. Я отказываюсь довольствоваться шелухой чувств и наслаждений, не связанных с этим состоянием.
— Сила чувств ничего не решает. Значения имеют стратегия... боевая мощь и удача.
— Ты так думаешь?... Мне кажется, иногда порыв чувств может сделать человека сильнее...
— Только слегка, конечно же... Большую разницу в силах такое не покроет. Чувства имеют значения только тогда, когда соперники равны. Я имею ввиду... если настрой мог бы влиять на исход... то я никогда бы не стал номером один.