Настал тот самый день? Настает конец света? Нет времени, чтобы задавать вопросы. Нет времени, чтобы спросить, почему это случилось, почему это наконец случилось. Есть время только для страха, для пронзительной болезненной паники. Мы молимся? Или мы просто бежим и будем молиться позже? Будет ли это «позже»? Или на самом деле настал тот день?
Возможно, это главный парадокс нашего бытия: жить, значит сознавать свою смертность. Жизнь, по определению, смертельная болезнь.