— Не знаю, я не умею врать. В католической школе такое выбивают в прямом смысле этого слова!..
— Не волнуйся, я тебя научу. Я почти два года успела провести с бойскаутами, пока они не догадались, что я девчонка...
— Не знаю, я не умею врать. В католической школе такое выбивают в прямом смысле этого слова!..
— Не волнуйся, я тебя научу. Я почти два года успела провести с бойскаутами, пока они не догадались, что я девчонка...
— Возможно, во мне сейчас говорит зелье, но ты просто очуетительный «мастер подземелья».
— Правда? Ну что ж, когда придем домой, я тебе еще и не такой квест устрою.
— Еще один квест с Воловицем?! Я с вами.
— Шелдон, они говорят о сексе.
— А... Ну тогда я пас.
— Поверить не могу! Я прогуливаю работу ради Диснейленда!
— А что ты сказала начальнику?
— Я всё продумала и сделала поэтапно. Вчера в 7 вечера я сообщила о проблеме в лаборатории и как бы невзначай обмолвилась, что собираюсь поужинать морепродуктами. В 21:30 я позвонила ему и сказала, что гребешки какие-то странные на вкус. А в полдвенадцатого ночи я позвонила и сообщила, что из меня льет как из пожарного шланга. Без пятнадцати час я набрала его снова и издавала лишь звуки рвотных позывов. И вот я еду в Диснейленд!
— Пенни, а как ты отпросилась?
— У нас в кафешке достаточно сказать «Бывайте, ребят»...
— Вот это талия! Ты где ее прятала?
— Перестань, Бернадетт! ... Пенни, а теперь ты похвали что-нибудь!
— Я переживаю не из-за денег или формы предприятия, а из-за того, как ты ко мне относишься.
— Ну, мне кажется, что я хорошо к тебе отношусь. Поэтому в контракте я и указал, что твой вклад в изобретение равен моему.
— А, то есть так-то ты не считаешь, что его вклад равен твоему.
— Нет, сейчас я не так говорю, так я говорил утром. Но потом Леонард сказал мне не говорить так.
— И вот так всегда, когда мы работаем вместе!
— Так, секундочку, а что если Шелдону придется относиться к тебе уважительно?
— А что, у Шелдона сзади на шее есть кнопка, о которой мы не знали?
— Нет, но мы сможем добавить в контракт пункт о том, что он не сможет издеваться над Говардом.
— А что будет гарантировать исполнение?
— Все условия контракта гарантирует моя подпись и внутренний кодекс чести.
— И его обсессивно-компульсивное расстройство.
— И это тоже.
– Я вот хочу сходить на лекцию о повреждении задней части поясной извилины, при формировании автобиографической памяти.
– О, повреждения мозга – это классно! Если только они не у тебя.
— Нам стыдно, Раджеш.
— Давай соберемся на следующей неделе.
— Воу-воу, нам не настолько стыдно!
— Я знаю, давайте возьмем Шелдона потанцевать.
— О, я точно хочу посмотреть, как Шелдон танцует. Спорим, он похож на паука на раскаленной сковородке?
— Доброе утро, Эми!
— С большой уверенностью могу сказать, что оно не доброе.
— А что так? Обезвоживание? Головная боль? Тошнота? Стыд?
— [стучит] Эми. Эми. Эми.
— Что?
— Я никогда еще не стучал в свою собственную дверь... Дичь какая-то.
— Незачем было приходить и пытаться меня приободрить.
— Спасибо. А теперь можешь сказать это всем остальным, потому что они так не думают.
— Некоторых парней нужно отшивать по нескольку раз.
— Да. А потом мы все равно выходим за них замуж.