Хотя она могла убить меня, я ее даже пожалел. Она была ничего, только немного жадная. А я окупил два дня поездок и получил классные чаевые.
Потеря наших дедушек и бабушек впервые заставляет нас понять, что жизнь — это серия прощаний.
Хотя она могла убить меня, я ее даже пожалел. Она была ничего, только немного жадная. А я окупил два дня поездок и получил классные чаевые.
Потеря наших дедушек и бабушек впервые заставляет нас понять, что жизнь — это серия прощаний.
Когда я был мальчишкой, я знал множество людей, к которым мог пойти в гости без предупреждения, понимая, что мне всегда будут рады. Теперь все приятели выросли. И единственным человеком, к которому я мог заявиться без приглашения, оставалась моя мама.
– Меня зовут Нана, — сказала она.
– А меня Гарри, — сказал Гарри.
– Это я поняла, а как на самом деле?
«Не может быть ни страха без надежды, ни надежды без страха». Такое чувство, что я заранее проиграл. Я борюсь со своими страхами, но они всё равно разрушают мою надежду. Они сильнее меня, они могут вытерпеть и огонь, и воду. Я не знаю, как их уничтожить.
Я шёл домой, а она развлекаться. Это были не способы провести вечер. Это были разные жизни.
У меня эта навязчивая необходимость — всегда нарушать границы, будь они телесные или эмоциональные. Я должен знать, что никому не нужен и почувствовать опасность, чтобы напомнить самому себе, что я еще жив.
У жизни нет цены, если мы не рискуем ее потерять.
Я всегда считал, что жизнь напрямую связана с математикой. Счастье всегда равно нулю, что бы мы ни делали. После 1 всегда идёт -1, а после -1 всегда идёт 1. Когда один человек умирает, рождается другой. Мёртвый равняется -1, живой +1, а мы все знаем, что -1+1=0 и что 1-1=0. Для меня счастье всегда было цепочкой уравнений. Если один человек счастлив, другой должен быть несчастен. Это что-то вроде галактического равновесия, правила, придуманного для того, чтобы людям не жилось так просто. Я был -1, а Луи +1.
И я даже представить не мог, что однажды Луи станет -1.
Если я разрушаю себя, значит, я жив.
Потому что жизнь существует только благодаря разрушению.
День, когда я перестану делать это, будет последним.
Я не шизофреник. Я просто хочу жить.