Самая короткая ночь вовсе не в третьей декаде июня, а 31 декабря.
Каждый новый день — это чистый лист формата А5, а первый день Нового года — здоровущий кусок ватмана.
Самая короткая ночь вовсе не в третьей декаде июня, а 31 декабря.
Каждый новый день — это чистый лист формата А5, а первый день Нового года — здоровущий кусок ватмана.
Новый год нужен детям для сказки, неудачникам – в качестве точки отсчета новой надежды и остальным – для веселья.
Пора. Я готов начать.
Неважно, с чего. Открыть
рот. Я могу молчать.
Но лучше мне говорить.
О чем? О днях. о ночах.
Или же — ничего.
Или же о вещах.
О вещах, а не о
людях. Они умрут.
Все. Я тоже умру.
Это бесплодный труд.
Как писать на ветру.
Если я однажды приду к власти, то первое, что сделаю, ‒ это поставлю памятник ночи. Лучшее время суток, я в нее влюблен.
Каждую ночь ты знаешь, что через пять, четыре, три часа сможешь встать и начать жить заново.
Удивительно, но в обычно бесснежном Вашингтоне шел настоящий новогодний снег. Он шел день за днем, еле заметно, снежинки — редкие, но крупные — медленно опускались на землю в полном безветрии. Улицы были черными и мокрыми от мгновенно таявшей под колесами машин снежной пыльцы, но газоны и крыши домов покрылись убедительным пушистым покровом, казалось, звенящим тишиной.
Мы опять у этой призрачной черты,
И Новый Год несёт надежды свет...
Он мне не нужен, если рядом ты,
И не поможет, если тебя нет...
Ночи, когда я просыпаюсь в четыре часа, встаю, варю себе кофе, а в доме все спят, и спят не только все в доме, спят всё где бы то ни было, и впереди у меня несколько часов, когда я могу что-то делать, опережая всех в мире.
Спящий мир: они бы решили, что мы придурки. Эти люди, которые сейчас спят у себя в постелях, они будут спать еще час, потом встанут, умоются, сполоснут у себя подмышками и между ног и пойдут на работу, на которую ходят каждый божий день. Живя той жизнью, каждый божий день.