Мы ладили на войне, но стоило войне закончиться, мы начали свою. На поле домашних сражений не выжил никто.
— В этом роме слишком много рома.
— Здесь пьют не чтобы напиться, а чтобы не протрезветь.
Мы ладили на войне, но стоило войне закончиться, мы начали свою. На поле домашних сражений не выжил никто.
— В этом роме слишком много рома.
— Здесь пьют не чтобы напиться, а чтобы не протрезветь.
Нет такой проблемы, которую мы не смогли бы разрешить, спокойно и рационально обсудив ее. Если мы будем не согласны друг с другом, что плохого в том, чтобы сказать: «Лесли, я не согласен, вот мои соображения по этому поводу?» А ты в ответ: «Хорошо, Ричард, твои аргументы убедили меня, что твой вариант лучше». Тут и конец разногласиям. И не нужно будет подметать осколки посуды и чинить поломанные двери.
— Мы вчера выпили две бутылки виски, вино, абсент, а ты все равно встаешь на рассвете и пишешь.
— Писать — это как месса. Господь сердится, если тебя нет на месте.
Всю жизнь я как идиотка считала, что, если мужчина хочет секса, значит он нужен ему до крайности, и отказывать ему — это как отказывать в хлебе, это чистый эгоизм. Так вот, весь этот хлеб ни черта не стоит.
Мы поехали в Икею. В Икее мы поссорились. Им там следовало бы завести должность штатного консультанта по семейным проблемам. Потому что если и есть на земле место, где вылезают наружу супружеские разногласия, так это как раз здесь. Подозреваю даже, что вся эта сборная мебель задумана специально, чтобы сеять раздор.
Подсев к столу, он на минуту застыл, спрятав лицо в ладонях, потом решительно тряхнул головой и, вскользь глянув на меня, заметил:
— И не надо на меня так сердито молчать!
Я замолчала ещё сердитее.
Сколько троп нам стоит ещё пройти и переплыть рек,
Сухими вылезти из воды и наплевать на всех.
Пускай сегодня мы далеки,
Но мы увидимся вскоре;
И в песне я написал: «прости».
Прости за то, что мы в ссоре...