Пусть кто-то другой воплотит тебя в своей мечте,
Мы приносим боль, чтоб ответную потом терпеть...
Пусть кто-то другой воплотит тебя в своей мечте,
Мы приносим боль, чтоб ответную потом терпеть...
Не стоит так переживать, кидать в меня предметами,
Нас двое здесь — аплодисментов не сорвать.
Хватит играть в эту игру с моими нервами —
Секретами своими не досказывать и убивать.
Страсть, прежде всего, — лекарство от скуки. И ещё, конечно, боль — физическая больше, чем душевная, обычная спутница страсти; хотя я не желаю вам ни той, ни другой. Однако, когда вам больно, вы знаете, что, по крайней мере, не были обмануты (своим телом или своей душой).
А ещё.. Ещё я знаю, как выглядит искренность, которой нигде больше не осталось. Мы словно огромное умирающее дерево, что колышется на ветру, засыпая под шёпот безмирия, но всё ещё пьющее кровь планеты, наполняя её болью.
Если б вся эта боль была постоянной и накапливающейся, а не временной и периодической, то уж под одной её тяжестью мир сорвался бы со своего гвоздя во вселенной и, объятый пламенем, отправился бы в бездну, во тьму кромешную. И летел бы вниз до тех пор, пока бы от него и пепла не осталось.
Больше всего ты хочешь, чтобы я выздоровел, а у меня ничего не выходит. Мне так стыдно.
Боль творит с людьми ужасные вещи. Но не испытывать её, значит не чувствовать, а не чувствовать — значит не жить.
— Нам уже 16 лет, Баг. Хочешь ты того, или нет, но мы уже мужчины.
— Но я не чувствую себя мужчиной!
— Никто не чувствует! Нужно притвориться!
— Чтобы стать мужчиной, нужно притвориться, что ты мужчина?
— Именно так. Нельзя убегать, нужно лицом к лицу встретиться со своим страхом.
— Даже если я не мужчина?..
— Тем более! Чем лучше ты притворяешься, тем больше становишься мужчиной.
— Просто притворяться?
— Ну да. Когда тебе страшно делай вид, что тебе всё пофигу. Если тебе делают больно, скажи: «Спасибо большое, это было здорово».