Анатомия страсти / Анатомия Грей (Grey's Anatomy)

Я ведь не просто так сказала, что мне будет лучше одной. Не потому, что я так думала, а потому, что вдруг я полюблю кого-нибудь, и мы расстанемся — и я не смогу это пережить. Быть одной легче, потому, что вдруг ты поймешь, что не можешь без любви, а её больше нет? Вдруг тебе понравится, и ты к ней привыкнешь? Что, если ты построишь свою жизнь вокруг неё, а потом она исчезнет? Вы сможете пережить такую боль? Потеря любви как повреждение органа, как смерть. Разница в том, что смерть — это конец. А это? Это может продолжаться вечно.

30.00

Другие цитаты по теме

Ингольв здесь, и Снэульв здесь – в числе викингов, разоривших её город, убивших, может быть, Тормода и превративших в рабыню её саму. Снэульв – один из них. У Загляды не укладывалось это в голове, она не могла причислить к врагам человека, который стал её судьбой, которого она вспоминала с такой любовью. Но память же подсказывала то, с чем нельзя было спорить. Снэульву нужен был вожак, с которым он сможет быстро разбогатеть. А кого грабить, им всё равно. Любовь, ставшая самой большой радостью в жизни Загляды, была убита, как ножом в сердце, одним ударом. Снэульв всё равно что умер для неё – уж лучше бы он умер, лучше бы ей плакать над его могилой и продолжать любить его в своём сердце!

Любовь умирает. Величайшая трагедия жизни не в том, что люди смертны, а в том, что они не умеют любить.

(Любовь умирает. Величайшая трагедия жизни состоит не в том, что люди гибнут, а в том, что они перестают любить.)

Три недели после похорон матери отец непрерывно спал. Иногда, как бы вспоминая, пошатываясь, вставал с постели, и молча пил воду. Что-нибудь для обозначения съедал. Как лунатик или призрак. Но потом натягивал на себя одеяло и продолжал спать. Плотно задвинув ставни, он как заколдованная спящая царевна продолжал спать в

темной комнате с застоявшимся воздухом. И не шевелился. Почти не ворочался во сне и не менял выражение лица. Я начал беспокоиться: часто подходил к отцу, чтобы проверить, не умер ли он. Склонившись над изголовьем, я всматривался, словно впивался в его лицо. Но он не умирал. Он просто спал, как зарытый глубоко в землю камень.

— Я могу сказать только одно, — подняв голову, едва улыбнулся своей мягкой стильной улыбкой Кейси, — умри я сейчас здесь, и никто в мире не уснет из-за меня так крепко.

Моя грудь поднималась и опускалась, а всё тело было покрыто мелкими капельками пота, но не исключено, что лорд Алестер и Дарт Вейдер были недалеки от правды. Я-то ведь тем временем уже парила в воздухе крошечной блестящей пылинкой, а моё лицо там внизу невероятно побледнело. Даже губы теперь были серого цвета.

По щекам Гидеона покатились слёзы. От всё ещё изо всех сил прижимал руки к моей ране.

— Останься со мной, Гвенни, останься со мной, — шептал он, и вдруг я перестала всё это видеть и снова почувствовала под собой жёсткий пол, глухую боль в животе и всю тяжесть своего тела. Я хрипло вздохнула, зная, что на следующий вздох сил моих уже не хватит.

Мне хотелось открыть глаза, чтобы последний раз взглянуть на Гидеона, но я не смогла этого сделать.

— Я люблю тебя, Гвенни, пожалуйста, не покидай меня, — сказал Гидеон. Эти слова были последним, что я услышала, прежде чем бездна поглотила меня.

Мне не нужно завтра, если тебя не будет рядом.

Когда ты смертельно болен, тяжелее не тебе, а тем, кто тебя любит.

I'm sorry daughter but your father's not the same.

I can look into your eyes and I swear that I will change,

But tomorrow is tomorrow so forgive me if I say.

You can hide beneath the covers while I hide behind the pain.

After all only so much we can say,

Words can lose their meaning once you walk away.

Promise me that you'll love me, watch me as I fade.

Пока у нас была дочь, счастье нам могло улыбнуться. Она так напоминала мне ту юную девочку, какой я впервые увидел вас до войны. Она была вашим отражением. Я отдавал Бонни любовь, которой вы пренебрегли. Бонни умерла и все умерло с ней...

Уехать, уехать, уехать,

Исчезнуть немедля, тотчас,

По мне, хоть навечно, по мне, хоть

В ничто, только скрыться бы с глаз,

Мне лишь бы не слышать, не видеть,

Не знать никого, ничего,

Не мыслю живущих обидеть,

Но как здесь темно и мертво!

Иль попросту жить я устала —

И ждать, и любить не любя...

Все кончено. В мире не стало —

Подумай — не стало тебя.

С тем, кто понять умел язык природы,

И в чьей груди таится к ней любовь,

Ведет она всегда живые речи.

Коль весел он — на радости его

Найдется в ней сочувственная радость.

В часы тоски, тяжелых скорбных дум,

Она своей улыбкой тихо — гонит

Печали мрак с поникшего чела.

Живи же так, чтобы в урочный час.

Когда примкнешь ты к длинным караванам,

Идущим в мир теней, в тот мир, где всем

Готов приют, в жилище тихом смерти,

Не походил ты на раба — в тюрьму

Влекомого всесильным властелином;

Чтоб просветлен был дух твой примирением,

Чтоб к гробу ты приблизился, как тот,

Завесу кто, над ложем опустивши,

Идет ко сну, исполнен ясных грез...