Со всех сторон
безлюдье.
Со всех сторон.
Сиротский звон
сверчка.
Сиротский звон.
Сон бубенца
во мраке.
Сон...
Со всех сторон
безлюдье.
Со всех сторон.
Сиротский звон
сверчка.
Сиротский звон.
Сон бубенца
во мраке.
Сон...
Зубы кости слоновой
у луны ущерблённой.
О, канун умиранья!
Ни былинки зелёной,
опустелые гнёзда,
пересохшие русла...
Умирать под луною
так старо и так грустно!
Донья Смерть ковыляет
мимо ивы плакучей
с вереницей иллюзий -
престарелых попутчиц.
И как злая колдунья
из предания злого,
продает она краски -
восковую с лиловой.
А луна этой ночью,
как на горе, ослепла -
и купила у Смерти
краску бури и пепла.
И поставил я в сердце
с невеселою шуткой
балаган без актеров
на ярмарке жуткой.
Глубину мутят пороги.
Звёзд не видно быстрине.
Всё забудется в дороге.
Всё воротится во сне.
Учись у родника, который лихорадит ночные сады, и никто не знает, когда он смеётся и когда плачет, когда начинается и когда кончится.
Я чувствую,
как в жилах
у меня,
расплавив сердце раскаленной страстью,
струится ток багряного огня.
Так погаси же,
женщина, пожар.
Ведь если в нём всё выгорит дотла,
одна зола взойдет на пепелище,
одна зола…
Прорытые временем
лабиринты -
исчезли.
Пустыня -
осталась.
Немолчное сердце -
источник желаний -
иссякло.
Пустыня -
осталась.
Закатное марево
и поцелуи -
пропали.
Пустыня -
осталась.
Умолкло, заглохло,
остыло, иссякло,
исчезло.
Пустыня -
осталась.
Кинжал
острым лезвием
в сердце войдет,
как входит плуг
в выжженный луг.
Нет,
не вонзайся мне в сердце,
нет.
Я брат всем людям, и мне отвратительны те, кто любит родину вслепую и приносит себя в жертву пустым националистическим идеалам.