Она посмотрела на себя, на грязное платье, окровавленные колени.
— У меня был не самый удачный день. Похмелье до сих пор не прошло, мои друзья мертвы, имбирный эль разбился...
— Тогда попробуем исправить твой день.
Она посмотрела на себя, на грязное платье, окровавленные колени.
— У меня был не самый удачный день. Похмелье до сих пор не прошло, мои друзья мертвы, имбирный эль разбился...
— Тогда попробуем исправить твой день.
Я буду защищать тебя от смерти. Я не боюсь ее. Мы с ней так долго были врагами, что теперь ближе, чем друзья.
Смерти все равно, кого забирать – старика или ребенка. Но у нее есть любимчики. И те, кого она любит, живут вечно.
Всех нас притягивает то, чего мы боимся. Притягивает возможность защититься от этого, пробравшись внутрь, полюбив это, став его частью.
Вот в чём моя проблема, — сказала она себе. — Если где-то опасно, я иду прямиком туда.
Любой план похож на карточный домик — измени одну деталь или тронь одну карту, и все рассыплется.
— Думаю, раньше ты была хорошей девочкой, — сказала она Тане. — Всю жизнь была хорошей девочкой, пока не открыла для себя кое-что плохое, и оно тебе понравилось.
Мэтт был вредной привычкой Леони: хуже, чем сигареты или трава, хуже любого козла, с которым кто-либо из них встречался. Он был из тех негодяев, что капают тебе на мозги, заставляя сомневаться в себе...
Каждый день, когда я не прошу у Кардана прощения за им же начатую ссору, можно считать моей победой. Он может унижать меня, но каждый раз, когда он делает это, а я не отступаю, его сила убывает. Как-никак он бросает все, что у него есть, на обычную девчонку, и из этого ничего не выходит. Рано или поздно он отступится.